Кроме музыки  |  Могучая кучка

Композитор Римский-Корсаков протёр Глазунова, вычистил Зуппе, причесался Гребенщиковым, Бриттен Бородина, почесал Лысенко и сел завтракать. Кормухина была Образцова Щедрин: на закуску Раков и Сметана, затем уха из Атлантова Рыбникова, жареный Лещенко с Гречаниновым, компот из Малинина с Вишневской, потом Мясковский с Хренниковым, на десерт композитор Пейко Чайковский и Бизе с Кремером.

Вдруг он широко раскрыл Ротару и Мигуля глазами; закружился Голованов, затрещал Черепнин, в животе образовались Колкер и Резников. Он стал Беллини, потом Серов и Черни. В воздухе Пахмутова Пендерецкий. Шостакович? Ойстрах!!! Неужели Ханок? Ё Мийо! Стало Тосканини. Он зажёг Лученок, поставил Богословскому Свешникова. Всё равно было Паганини, Пуччини и Перголези. Чем же Стравинский?! Неужели Дешевов Винницкий? Или соус Чилеа?

Он надел Шуберта, Шаляпина с пером Штрауса, нацепил Башмета, Брамс - и Направник во Дворжак. За Плетневым, на Паваротти от ужаса с Верёвки сорвался Лютославский Дога. Римский-Корсаков присел на Глинку возле Мусоргского, закусил Губайдулину, Шмыга носом. Раздался Пёрселл, Шуман и Бах. Он вытер Шопена Листом.

Так образовалась "Могучая кучка"!