|
Был поздний вечер, дождь. И вдруг в дверь
постучали. " Если пришёл с миром – входи", - сказал я. Дверь
отворилась; на пороге стоял человек в длинном тёмном плаще.
…Я не знал тогда, что его рассказ перевернёт
мою жизнь. Я стал Тем-Кто-Всегда-в-Пути из-за него…
…У него не было денег; но мой дом был
достаточно просторен, в очаге горел огонь, и не хватало лишь собеседника.
Ночной гость стал им.
- Ты, верно, знаешь много историй, ведь судя
по одежде, ты много странствуешь?
- Историй… Я знаю много всего, юноша. Но вряд
ли тебе понравится слушать меня.
Блеск глаз моего гостя выдавал в нём
незаурядного человека. Я долго просил его, и вот что я услышал.
"…Много лет назад… Даже не лет, а
жизней, наверное… Да, в далёкой счастливой жизни я был молод, силён, как ты
сейчас. Я был счастлив, не зная, что такое несчастье. У меня был друг, такой же
молодой и весёлый. Он всегда улыбался, этот Рон. Мы
работали на мельнице, дразнили дочку хозяина, хорошенькую такую девчушку…
Странно, как отчётливо я это помню… Мы жили просто – и были счастливы. Но
однажды счастью пришёл конец.
Нападение врагов было внезапным, как удар
молнии. Они смеялись, они были жестокими и сильными, эти красавцы с юга, верхом
на таких же красивых и сильных лошадях. Они сожгли дома и мельницу, убили или
взяли в плен всех жителей. И они убили Рона.
Почему я остался жив? Почему они так и не
заметили меня в кроне дерева, не послали одну из своих стрел с красным
оперением? О, эти стрелы бьют без промаха! Такую же стрелу я вынул из груди
Рона.
Я видел, как он умирал. Его лицо было
спокойно, а глаза обращены к небу. Он словно не верил, что должен умереть – так
рано, таким молодым.
Я сидел высоко и видел всё. Солнце светило,
его лучи жгли меня, а мозг пронзало одно: Рон. Все
законы – божеские и человеческие – повелевали броситься к умирающему другу,
умереть рядом с ним. А я жил.
Я слишком хотел жить. Руки царапали кору,
ноги срывались с ветки, сердце устремлялось вниз – а я хотел жить.
Я был бессилен перед красными стрелами, и
знал это. Я должен всегда быть с другом – это я тоже знал.
Но я хотел жить!
Улеглась пыль, остыли угли пепелища, Рон лежал на мягкой траве. А я – жил. Я остался жить, и это
было преступлением.
Прошло много лет. Сначала я мучался; потом я
подавил в себе все чувства – а вместе с ними и всё человеческое. Я стал другим;
теперь я похож на тех южан: сильный и беспощадный. Моё имя ненавистно всем. Но
я совершил лишь одно преступление: выжил.
Слушай, юноша, так похожий на меня, ответь
мне: почему? Почему я жив, а он – нет? Не можешь?
Да потому, что никто не может ничего
изменить. Я могу сейчас убить тебя у этого очага, давшего мне приют в бурю – и
никто не сможет ничего сделать.
Ты можешь убить меня – защищаясь, или просто
так. Ничего не изменится.
Я ничего не мог изменить, если бы умер с Роном. Я - выжил, и тоже ничего не могу изменить. Всё –
равно…"
***
Та ночь была долгой. Гость сидел, молча глядя
на огонь. На рассвете он сказал: " Спасибо. Но всё равно – мы не можем
ничего изменить", – и ушёл. А я потерял покой. Мне стало сниться, что это
я сижу на дереве, а внизу умирает друг. И я тоже бессилен.
И я стал Странником, Тем-Кто-Всегда-в-Пути.
Я ищу ответ: что нужно делать? Я не верю, что ничего нельзя изменить.
Я стучусь в каждую дверь, в каждое сердце;
рассказываю всё и спрашиваю: неужели мы бессильны? Люди верят в счастливый
конец, люди верят в чудо – верю и я.
Но наступает ночь. И я опять прячусь в кроне
дерева, и внизу опять друг силится выдернуть из груди стрелу с красным
оперением. И я опять не могу ничего изменить.
А что бы сделал ты?
Арколь,
26.11.2003, мой 19-й день рождения.
| 
