Статьи  |  Полигонбургер

"Мы родились, чтобы выжить!" (Виктор Бекренев) Небольшое предисловие: все имена, прозвища, номера машин, места, объекты, события, действия; описанные в данном рассказе, являются подлинными. Несоответствия могут быть только в ценниках. (Зима 1995-1996 года) Сергей оторвал голову от стола и мутным спросонья взглядом попытался разглядеть циферблат наручных часов. - Так, без пятнадцати шесть утра. Черт, ну и разморило же меня не по делу. Хотя время еще есть. Машины придут с рейса примерно в шесть, 52-й до сих пор из ремзоны вылезти не может... Бедный Лошарик – хорошо тому живется, кто с колесами... играет. Ладно, подожду 803-го. Сергей откинулся на спинку кресла, закурил ментоловый Doral и, витая в облаках табачного дыма, борясь с дремотой, навеянной приятной сытостью в желудке, стал вспоминать события прошедших суток... Одиннадцать часов утра. - С вас сто шестьдесят тысяч, - прощебетала молодая аптекарша, протягивая в окошко Сергею связку пузырьков белого порошка, коробку ампул и ленту одноразовых шприцев. Сергей мысленно матюгнулся, вытащил из кармана две сотенных бумажки и протянул их провизору. Это были единственные деньги, которые выдали в кассе управления в виде так называемого "внепланового аванса". О зарплате пока можно было только мечтать, равно как и мечтать наесться от души. - Ну все один к одному, - ворчал себе под нос Сергей, бредя по заснеженной Большой Пороховской к дому. – Только один короед выздоровел, второй сразу же воспаление легких подцепил. Вот и получается, что работаешь в "говнострое" только на лекарства. Жена рассопливилась, да и у самого ссадина пустяковая на ноге заживать никак не хочет. Да, заживет она, как же! Особенно на Южном Полигоне, главном хранилище дерьма города. Елочки там желтые, березки красные, дозиметр попискивает, гейзеры из говна бьют... А платят раз в полгода. Подкидывают только "авансы внеплановые" раз в месяц по двести тысяч, чтобы с голоду не сдохли. - Жена, что пожрать есть? – с места в карьер взял Сергей, открывая входную дверь. Супруга оторвалась от кровати с больным ребенком и с нескрываемой иронией произнесла: - Как всегда, не знаешь, что ли? - Понял, не дурак, - Сергей скинул ботинки, куртку и прошел на кухню, где на сковородке ворчали котлеты из "фарша куриного импортного", который был куплен вчера на последние деньги. - Аромат – ну прям как на полигоне у нас, - заметил Сергей. – Интересно, что они в этот фарш кладут – вместе с птичником мелят, что ли? - Вполне возможно. А на что еще твоих денег хватит, кроме как на этот фарш? - Да я уже с голоду завернусь скоро! - А что делать? - Хотя... А завтра макароны "по-флотски" сможешь сделать? А то от этих котлет уже на душе муторно! - А что? Сделаю, если подскажешь, как. - Да что там сложного... Варишь макароны, потом фарш крошишь мелкими кусочками, жаришь до коричневого цвета. Высыпаешь в кастрюлю с промытыми макаронами, даешь минут десять постоять. А потом на сковородку это все – и еще минут пять до самого цимуса доводишь! Просто, как корова в церкви! - Хорошо, с работы как обычно придешь? - А куда я денусь? Нас же развозка возит до Наставников. - Кстати, как твоя прогулка по такой погоде? - Благодать... Всю рожу залепило и ушки скоро отвалятся, если кофе сейчас не попью, – проворчал Сергей, заглянув в почти пустую кофейную банку. – В общем, лекарства я купил, сороковник остался. Возьму с собой на полигон, хоть кофе и сигарет куплю, а то вообще там подохну. - Десять тысяч оставь, надо молока купить. - Ладно, держи. Подоблегчив содержимое карманов, Сергей протопал на кухню, где уже закипал чайник. - Поешь что-нибудь перед работой! - А что? Опять котлеты? Я лучше так, кофейку хлебну. Котлеты с собой в тормозок возьму. На нашей вонючке хочешь – не хочешь, а слопаешь, - сказал Сергей, стараясь не обращать внимания на бурчащий от голода живот. - Ну как хочешь. Я бы поела. - А в электричке отрыжкой мучаться? - Ладно, давай, собирайся, пора уже. - Ну и погода, - проворчал Сергей, выйдя на улицу и направляясь к трамвайной остановке. – Будем надеяться, что за сутки этот чертов снег утихнет-таки. Тринадцать часов. Без приключений добравшись до Балтийского вокзала, Сергей купил билет до Лигово и сел в ближайшую электричку. Полчаса дороги – и он уже размашистым шагом двигался по Таллиннскому шоссе в направлении автобусной остановки. Пуховик китайского производства от ветра нисколько не защищал, и Сергей, набросив капюшон, зябко ежась, всматривался в машины, несущиеся с путепровода. Внезапно КАМАЗ, едущий в совершенно противоположном направлении, мигнул фарами – и Сергей узнал одну из своих машин. Выждав момент, он перескочил на другую сторону Таллиннки и запрыгнул в кабину. - Здорово, Саня! Как там у нас дела? - Все вроде в норме. Антоныч был в гостях. - Ох ты! Принесло же его. И что? - Тебя хвалил. А вот сменщика твоего грозился уволить ко всем чертям. - Спасибо хоть на этом. А что по поводу Князя Аванбека – то он очень скоро доиграется, я так чувствую. - Само собой. Водка еще никогда никого до добра не доводила. Вчера ходки мотали по бурану – а он пьяный валялся в прорабской. На пескобазе бордель, механизаторы вообще распоясались. - Что такое? - Да та же водка. Малышу вчера кузов пробили ковшом, Ване резину порвали погрузчиком. Ты-то хоть там порядок наведи! - Постараюсь. Но не сидеть же мне там всю смену! Сам знаешь, и на площадке техники до дури. - Да ладно, тебя хоть нормально уважают все. А Князь Аванбек и сам в нулях – и еще какую-то работу требует. - Ох, осел! Он мне еще в Кёниге надоел, собака! Что ни его смена – то как Мамай прошел! - Не в обиду, Серега, но тут все говорят, что тебя никто подводить не будет. Ты же дело и работу знаешь – и в зависимости от этого и задание идет. Сделали – отдыхать! - Ладно, хватит меня хвалить, я же сам не с кресла мастера, а с отбойника и лопаты начинал. Как-то знаю, что рабочему надо от мастера и мастеру от рабочего. О-опс! Сергей глянул на часы. - Ладно, заболтались. Поедет кто-нибудь в сторону полигона? - Да, на час раньше меня Витек и два деда выехали, скоро должны возвращаться. - Ладно, давай, дуй за песком, я пошел этих ждать. Минут через пять насквозь промерзший Сергей уже сидел в теплой кабине КАМАЗа, летящего сквозь снежную завесу в сторону Южного Полигона. Буранило не на шутку, и Сергей с грустью подумал, каково его водителям делать положенные рейсы. Словно прочитав его мысли, Витек спросил: - Ну что, норму не снизишь? Видишь, что делается! - Витя, посмотрим по ходу пьесы – по объемам, да и сколько ваших архаровцев будет в ремзоне торчать. Сам же знаешь – отсутствие ходок можно на ремонт списать. Главное, чтобы кубатура в норме была, иначе Антоныч сожрет. - Понял! Зайдя в прорабскую, Сергей первым делом уткнул нос в журнал работ: - Вроде норма. Семнадцать на линии, мехколонна работает вся, без поломок пока... В дверь заглянуло раскрасневшееся лицо сменщика: - А, появился! Как всегда раньше всех! - Само собой, дела-то надо глянуть! - Да что тут смотреть, вроде все в норме, в ремзону никто не заезжал. От сменщика как обычно разило водкой. - Алик, опять наковырялся? Смотри, Антоныч даст тебе перцу по самое не хочу! - Да что там, самую малость-то! Холодно же! - Мало тебе в Кёниге досталось, а? Князь Аванбек недовольно пробурчал себе под нос что-то про пятнадцатый пикет с зоной отсыпки и вальяжно направился в душ. - Иди-иди, чтоб и духу тут твоего не было! – мысленно послал его Сергей и стал переодеваться в рабочую одежду. На дамбе полигона свистел ветер. Снежные заряды то и дело летели Сергею в лицо, отчего он спрятал нос в воротник и медленно осматривал "свои владения". На пресловутом пятнадцатом пикете виднелась здоровенная яма. - Ага, вот она. Как не трамбуй, а все равно просадка есть, - намечал Сергей план дальнейших действий. – Значится так: сюда загоню пару бульдозеров, прорежем дорогу в насыпи, глиняный замок затрамбуем, засыплем пазуху, - он на ходу прикидывал объем; - выйдем на отметку, потом соединимся с верхней бровкой. Постоит недельку, потом досыплем и прокатаем. – Ого! Песка много придется навозить. Не повезло Витьке, сегодня без левых простоев придется обойтись... Внезапно Сергей покачнулся и схватился руками за живот. - Ни хрена себе! Брюхо с голодухи сводит. Три дня практически ничего не жрал... Как всегда бурча о невыплаченной зарплате, Сергей вернулся в прорабскую и стал наводить порядок в документации. Голод то и дело давал о себе знать. Но что делать – Сергею уже было это не впервой. Уже вообще-то переставший обращать внимание на такие "мелочи", раскладывая журналы в рабочем порядке, он вдруг услышал рев машины за окном. Выглянув туда, он увидел белый КАМАЗ, заруливший под эстакаду. Хлопнула дверь, и в душкомбинат зашел водитель. - Тима, что такое случилось? - Нет, ничего, зашел за термосом. - У меня же электрочайник есть, мог бы и не возить с собой тяжесть! - Жена с липовым цветом заваривает, настоится сутки – просто прелесть выходит, на работе такого не сделаешь. - А, ясно! – Сергея вдруг осенила давно забытая мысль: - Слушай, Тима, поедешь мимо лиговского рынка – купи мне кофейку и сигарет. - А что брать? - Ты что, не знаешь, что ли? В прошлый раз же вместе останавливались, покупали. - Все, вспомнил! Слушай, а тебе не поплохело тогда? Это же надо – за сутки два батона слопать, целую палку докторской колбасы, да еще и пельменей! Пачки две, наверное? - Тима, если жрать охота – еще и не то слопаешь; и не в таком количестве. Кстати, пельмени вместе с Петровичем съели. Наверное, эту хохму всю жизнь вспоминать буду – как пельмени в чайнике варили! - В чем??? - В чайнике, я же сказал. Спохватились поздновато, что кастрюля в шиномонтажке закрыта была, а ключ механик с собой по ошибке увез. Зато теперь я с дома две личные кастрюли притащил, сковородку, тарелок пяток и прочую мелочевку. - Ну ты как здесь жить собрался! - А что, разве не похоже? График-то у нас потрясающий – с двух дня до восьми утра. Если дорогу еще приплюсовывать – то как раз сутки через сутки и выходит. А если все это время бутерброды жрать – то очень скоро останешься без желудка. - Воистину так, хозяйственный ты наш! - Кому что... Кто-то водку жрет, а я больше нормальное питание предпочитаю. Было бы только чего готовить. Бульоны из кубиков варить – та же химия, долго жрать не будешь, макароны быстро осточертеют. Да и покупать-то провиант особо не на что, сам знаешь наши зарплатные причуды. Вон, сегодня придется всухомятку бутерброды с котлетами лопать. - Не, не всухомятку, кофе-то я привезу! Кстати, не слишком злоупотребляешь? - Есть такое дело... А ты в окно смотрел? Да-да, именно. Как с мороза припрешься, так горяченького кофейку - милое дело! - А чай чего? - Надоел, проклятый! В Кёниге столько его выпили во время ночных чаепитий на шахте, не помнишь, что ли? - Это который тетя Галя заваривала? Ну, такого грех было по целой бадье не выдувать! Что там за травки-то она клала? - Хрен ее знает... Зверобой и еще кучу всего. Только, по-моему, твоей любимой липы там не было. - Ладно, в следующий раз поедем – специально спрошу. А, может быть, и липового цвета со своих запасов привезу. Хоть попробуешь! Хотя... Чего это я, совсем сдурел, что ли? Кружку подставляй! Сергей снял с полки свою любимую кружку с эмблемой Кёнигсберга, и Тимофей налил в нее чаю из своего термоса. - Ну и как, ничего, а? - Очень даже! Говорят, от простуды великолепно! И аромат... Аж запах с полигона перебил! - Ха, ну ты и скажешь! - Ладно, шутки шутками... Потом тебе своего кофе без сахара налью – две чайные ложки с горкой на полкружки воды... - Сдурел совсем! Мотор-то не стуканет? - Зато хоть что-то чувствуется! Кофе-то сейчас – бодяга сплошная. Никогда не знаешь, что купишь. - Верно... Спасибо, сами жрите! Ладно, я полетел. - Хорошо, Тим, давай. Кофе и сигарет не забудь! - Лады, скоро привезу. - Да, Тим, если вдруг на пескобазе 803-го заметишь – скажи, чтобы не задерживался, пусть не забывает, что он у меня – личное такси. Ухмыльнувшись, Тимофей вышел из прорабской, и, помахивая здоровенным железным термосом, направился к своей машине... Шестнадцать часов тридцать минут. - Хоть бы поздоровался, что ли, - из комнаты раздался скрипящий голос. - Ой, Петрович, извини! Совсем замотался поначалу, даже к тебе не заглянул... Сторож-учетчик обиженно покачал головой: - Ну вот, уже старых работников забывать стали... - Да ладно тебе, еще всю ночь вместе балду гонять! Разозлил меня тут сменщик, понимаешь. Что ни день – то попойка! - Да я уж видел. Хоть бы на дамбу вышел, с самого утра тут водку жрал – а мне отдувайся: машины записывай, ходки отмечай... Вот в морях... - Потом, Петрович, потом о морях расскажешь. Лучше поделись информацией, что там в конторе о деньгах слышно. - Ольге вчера звонил, пока глухарь. А Фира всех откровенно посылает – надоели, мол. Хоть бы пенсионера уважили, что ли... - Ох уж эта Фира... Не тебе одному она надоела. Кстати, слушай, а где наша электроплитка? - В лаборатории. А, ты же не знаешь! Вчера, когда мы по домам отдыхали, здесь Илонка была! - Да ты что?! А на хрена? - Есть у меня такое впечатление, что она чем-то у Аладдина провинилась, как и ты... - Слушай, Петрович, если называть провинностью то, что я знаю, как браковать стропа, в отличие от некоторых, то тогда на хрена я в институте учился? А что Илонка? - Знать бы... Помнишь, летом она у нас на учете инертных работала? Не исключено, что сейчас туда же пойдет. А вчера с Аленкой приезжали учет времени работы техники делать. - Петрович, лучше мечтай, чтобы этого не было. Сидишь на учете – и радуйся! А то вмиг Антоныч на пескобазу отправит. А уж ты там рехнешься – это точно. Кстати, возможно, зря ты волну погнал. У Илонки ныне работа такая – все учитывать, подсчитывать. А Нину с чекановского жалеют – в возрасте же дама! Вот и гоняют молодых Илонку с Аленкой по всем точкам. Не исключено, что и в этот раз "в аренду" взяли. Кстати, а что по учету, который они делали, ты не в курсе? - Все в полнейшем порядке. Князь Аванбек хоть и пьянь, а задачу сразу раскусил. Шепнул шоферюгам, что техника имеет свойство ломаться – от этого Витька с Мишкой и плясали. - Молодец! И, кстати, спасибо за информацию! Сегодня Илонке обязательно позвоню, мило побеседую, пускай по моим указаниям свои подсчеты откорректирует. - А не отловят? - Не, все будет в полном ажуре. С Илошей-то я всегда договорюсь! Кстати, ты не слышал, что она тут на 389-а отмочила? - Нет, а что такое? - Вся шахта три дня в лежку лежала! Короче, стоим мы в тамбуре душкомбината: я и вся банда проходческая. Я со своим талмудом, задание на смену зачитываю. А лето, жарища, в восемь утра уже дышать нечем. Идет на работу Илонка: юбочка – сантиметров тридцать, маечка-топ с приличным размером под ней безо всяких бюстгальтеров, сумочка на плече, туфельки на каблучках... Сам понимаешь, у всех ребят слюнотечение обильное началось сразу. Тут из своей клетухи высовывается Демидовна... - А, это самая старая душевая, которая вяжет постоянно? - Она самая. Так вот, увидела эту картину, и давай Илошу стыдить – мол, как тебе не стыдно приходить на работу в мужской коллектив в таком вот виде... Все же торчит, все видно... А Илонка даже и не призадумалась ни на секунду, разворачивается, и во весь голос заявляет: "Демидовна! Стыдно – это не когда что-то видно, а когда нечего показать!"... Мужики по стенкам сползли! - М-да... Во дает! Молодец девочка! - Само собой, если есть чего показать. А там есть точно, будто сам не помнишь... Кстати, на этом дело не закончилось! Часика через три собрался я кофейку попить, как только с шахты вылез. Собираю тормозок, банку с кофе, а наш старший, Болван Стаканыч, и спрашивает: "Куда собрался? Опять к Илонке чаи гонять? Смотри, не задерживайся там, а то опять языками зацепитесь на два часа...". И тут в дверь Илоша просовывается: "Иван Степанович! А языками зацепимся в каком смысле? В переносном или в прямом?"... В общем, Стаканычу чуть плохо от неожиданности не стало... - Ну, Серега, и были же там у вас хохмы! - Ладно, Петрович, отошли мы от темы, тут дело такое – если слушать все конторские указания – то технику угробим моментально, да и люди надорвутся. Тут мозгами шевелить надо – когда поднапрячься, а когда можно и подрасслабиться. Вот, к примеру, этот проклятущий пятнадцатый пикет. Проспали в свое время, не даванули глиной это озерцо – а там, похоже, водоток маленький, но поганый. Вот и придется поднапрячься – резануть подошву, глиняным замком перекрыть, натаскать песка, а потом только уже раскатать. Тогда и ползти не будет. А когда уже отсыпку погоним – кто там кубатуру с рулеткой мерить будет... Вот тогда можно и часть техники на профремонт поставить. - Не зря тебя на Полигон в ссылку отправили! - Ой, Петрович, не дури! Отправляли в ссылку – отправили на курорт! - Чего? В этом-то говнище и холодине курорт? - А почему бы и нет? Спокойно тут. На сутки – сам себе хозяин, никто без дела не дергает, в отличие от 44-бис. - Да уж... - А моральное спокойствие – это самое главное. Хотя тоже, бывает, сам себя накручиваешь – мол, в дыре сидишь без всяких перспектив и без денег. Только потом проанализируешь то, что я раньше говорил – и все встает на свои места. Вон, не далее, как утром, когда с аптеки шел – чехвостил Полигон на чем свет стоит. А как приехал на "говнострой" – так словно домой... - Ну ты скажешь... Дома лучше! - Петрович, не путай божий дар с яичницей! Знаешь, как в армии: парадные ботинки для увольнений. Вроде красивые, удобные, а как походишь в них долго – так потом в кирзачи, как в тапочки. Смена обстановки хоть иногда нужна. Так же и тут – дома все отлично, не думай ничего плохого. А сюда приехал – как во второй дом. Кстати, как и в Калининград; не замечал? - А ведь верно! Если появляешься на обжитом месте – то как снова дома, а если еще обстановка и атмосфера в норме – так вообще чудно! - М-да, каламбур хороший получился! Атмосфера у нас моральная – высший класс, а вот воздушная – о-хх... Сергей резко вскочил и прикрыл форточку. - Ничего себе шибануло! Опять Белая Мель дерьмо привезла, что ли? Ладно, не впервой такие миазмы обонять, сяду-ка я пока журнал попишу. Сергей направился в прорабку, но по пути его опять скрутил острый приступ голода. В желудке капитально резануло, отчего Сергей глухо охнул и прислонился к стене. - Ну вот, опять... Так ведь и подохнуть можно... Пожрать, что ли? Сергей развернул тормозок и воткнул в розетку вилку электрочайника. - Так-с... Опять четыре котлеты и четыре куска хлеба. Но-о-о-ормально для суток-то! Хотя чего я ворчу, спрашивается? Один черт больше ничего не предвидится. Да еще Тимка кофе "Пеле" привез – мерзость страшная, две пачки ментолового Doral. Тик в тик уложился по деньгам... Закурив сигарету, Сергей тяжело вздохнул: - Ладно, ночью поем, пока кофейком обойдусь. Ночь, похоже, бессонная предстоит, жрать ой-то как будет хотеться... Петрович, кофе налить? - Не, у меня же давление, я чайку лучше. У тебя сахар есть? - Нету, само собой, я же кофе без сахара глушу, сам знаешь! - Плохо! Хреново! И сменщик твой, пьянь болотная, ничего не оставил. Вот только откуда-то почти полная бутылка уксуса и красный перец у меня в тумбочке взялись. - Так это я еще две недели назад приволок. Помнишь, пельменей покупал, варили ночью. - А, это с той зарплаты, что ли? Когда в чайнике варили? Придет же тебе в голову идея! - Ну а что, ты бы их сырыми лопал, что ли? Зато извернулись. Правда, чайник потом отмывать было муторно... А "радость грузина" пускай стоит, пригодится. Не выбрасывать же! Двадцать один час сорок минут. Сергей резко вскочил с кресла и ошарашено стал тереть глаза. Голова кружилась, в животе оркестр играл как минимум "Туш". В журнале неоконченная последняя запись заканчивалась витиеватой закорючкой, уходящей кверху страницы... - Вот это да! Как в блокаду – похоже, голодный обморок ахнул, - продиагностировал сам себя Сергей. – Так и до визита Святого Кондратия недалеко будет, особенно в таких условиях... И сколько же я так валялся? Полчаса, что ли? М-да-с, хорошо хоть успел на пескобазу съездить нормально, а то свалился бы где-нибудь под экскаватор... Через чуть приоткрытую форточку по всему душкомбинату распространялась "Шанель номер шесть". - О, опять завоняло наконец-то! Недаром наука говорила, что в этой клоаке никому неизвестные совершенно неуправляемые реакции идут. Кто непривычный – первый раз на полигоне, вообще сблевать с ходу может... Сергей сунул в рот сигарету, но тут же вылетел из здания на улицу, где его смачно вырвало горчайшей желчью. - Накаркал сам на себя, - он горько усмехнулся. – Говорили же умные люди – не хлещи кофе и не кури на голодный желудок... Пересилив самого себя, Сергей сжевал два куска булки из своего тормозка и запил их теплой водой прямо из носика чайника. Полегчало почти сразу же, и чтобы проветрить башку, он вышел на улицу и, никуда не торопясь, поднялся на дамбу. Снегопад кончился два с половиной часа тому назад и вся округа была усыпана белейшим снегом, приятно поблескивающим в свете фонарей, горевших на объекте. Если бы не соответствующий месту аромат – можно было бы подумать, что это не главное хранилище активного ила, а какой-нибудь загородный пейзаж... Ага, ждите! Внезапно посередине белого поля стало расползаться черное пятно, весьма быстро увеличиваясь в диаметре... - Ого, снег тает посередине второй карты! Сейчас надо чего-то ждать, - только и успел подумать Сергей, когда из середины этого черного пятна метра на три вверх с шумом вылетел гейзер из дерьма... - Такую "красоту" тут частенько увидеть можно, и на Камчатку в долину гейзеров ехать не надо, - послышался за спиной голос Петровича, подошедшего сзади и тоже наблюдавшего сие зрелище. - Да уж знаю... Видеокамеру бы сюда, - мечтательно сказал Сергей, втянув носом последовавшее за гейзером амбрэ. – Жаль, видеопленка запахи передавать не умеет. - Да кому это надо... - Мне хотя бы! Хорошо бы потомки посмотрели, где предок свое здоровье гробил... Двенадцать часов ночи. - Петрович, опять дрыхнешь? Я ж тебе матильду наизнанку выверну! Предупреждал ведь: пока последняя машина с рейса не придет – никаких сновидений! - Серега, извини, сам полуживой, после операции тяжеленько сутки дежурить... - Ладно, потерпи, через часик сам посижу вместо тебя. Как раз Нагиев по Модерну, интересно послушать! Пока схожу пожрать, пора уже. Если по моим подсчетам 49-й замыкающим будет, то к шести утра должны всё вытащить на этот чертов пятнадцатый пикет... На подходной дороге послышался гул и два КАМАЗа, груженые под самую завязку песком, вползли на площадку. - Так, 52-й и 805-й приперлись. Где ж это вас носило, архаровцы? И сколько раз можно предупреждать, чтобы при заезде на объект фары гасили! Номеров же не видно! – отчитывал Петрович двух водителей, которые, подогнав машины к эстакаде, терпеливо ждали отмеченной ходки. - Ладно, не скрипи! Будто наших машин не знаешь! - Вас сегодня двенадцать ночных на мою голову, все в огнях и зеркалах, черт не разберет, кто есть кто... - Учтем. Серега, куда сыпать? Туда же, на пятнадцатый? - Именно туда. Видели, что там творится? - Да уж. Ты там держи бульдозер: грунт рыхлый, завязнуть – шесть секунд. - Там есть аж два – Танкиста и Саньки. Если что – берите любой, я их предупредил, чтобы не дрыхли. Трос на Санькином. - Ну все, мы полетели вываливаться. - Кстати, что там на пескобазе? А то я сегодня всего один раз был. - Норма. Два экскаватора и погрузчик. Площадку утопали, теперь заезд хороший, не вязнем. - Ну и хорошо. Скажите Павлухе, что я под утро может быть со сверкой появлюсь; Антоныч новую моду взял – сверки по расходу-приходу делать. - Серега, кто на что учился... - Не хохми, давай на пятнадцатый, а я пожрать пойду. Кстати, первый раз за три дня... - Женушка не кормит? Видать, плохо удовлетворяешь, - оба водителя дружно заржали. - Было б чем... С голодухи даже конь не стоит, - мрачно отшутился Сергей. Дети болеют, всё на лекарства уходит, за квартиру платить, телефон... А частоту выдачи денег комментировать не надо, думаю? Вот и питаюсь соответственно. - Ладно, не в обиду, давай, отдыхай! Заскочив с улицы в прорабскую, Сергей снял с себя куртку, повесил ее на гвоздик, и, сглотнув набежавшую слюну, разложил на тарелке четыре котлеты. Через несколько минут приятно засвистел электрочайник. - Во, благодать! Сейчас кофейку забодяжу, пожру, Петровича на пару часиков подменю, а потом можно будет и подремать. Не думал, что сегодня так все удачно по работе сложится... Единственное "но" – так это то, что крепко меня сегодня с недожору прижало. Никогда ведь такого не было... Видать, атмосфера полигона о себе знать дает, - думал Сергей, размешивая кофе в чашке. Увы, радужным мечтаниям не дано было сбыться наяву... Хлопнула дверь, и на пороге появился Иван. - Что такое, Вань? - Давай, ворота открывай, - хмуро проворчал тот. – Лошарика в ремзону ставь. - Класс! – только и смог произнести Сергей, откинувшись в кресле. – Что с ним? - Два колеса. Этот твой Танкист проклятущий дорогу прорезал, да не посмотрел, что у него под отвалом. А там плита битая откуда-то взялась, арматура во все стороны торчит! - Ах, паразит! Предупреждал же его, чтобы смотрел, где роет! - Ладно, поздно пить боржоми, если почки отвалились. Я полетел за песком, а у Лошарика запаска одна всего, второе клеить придется. Так что на него не рассчитывай сегодня. - Хорошо, разберусь. Снова натянув куртку, Сергей вышел на улицу и открыл ворота, по дороге не забыв пнуть по будке сторожа парка. Оттуда как ошпаренный вылетел Андрей. - Что случилось? - 52-го принимай. Два колеса. - Где это он так? - Да здесь, где же еще. Танкист плиту выкопал в самом неподходящем месте в самый неподходящий момент. - Все понял, щас! Андрей загремел ключами, открывая дверь шиномонтажки, и к ней, завалившись на один бок, подполз искалеченный КАМАЗ. - Саня, давай, делай. Никто тебя не гонит, но постарайся, чтобы к утру машина была исправна! - Серега, само собой сделаю. Андрюха поможет только колесо снять – и к утру все будет в норме. Только в рейс уже не поеду, сам видишь! Черкнув свою закорючку в путевке, Сергей уже в который раз доплелся до прорабки и остолбенел... На полу лежали осколки разбитой тарелки, а от котлет не осталось и следа. - Ни хрена себе цирк, - только и смог вымолвить он, когда услышал доносившееся из-под стола урчание... - Откуда ты только взялся, - глаза Сергея налились кровью, когда он увидел сидящего под столом весьма пушистого серого кота, в спешке доедающего последнюю котлету... - Ах ты мразь! А я что жрать буду? Два куска булки, что ли? – Сергей в бешенстве со всего размаха пнул кота кирзовым сапогом и, резко отскочив к двери, захлопнул ее. Кот ударился об стену, перевернулся и, присев на задние лапы, оскалил клыки и зашипел на Сергея, махнув лапой с растопыренными когтями. - Угрожать мне будешь, да? – Сергей стал потихоньку стягивать с себя куртку, подходя поближе к коту. Тот зашипел еще громче, но очередной страшный удар кирзача отбросил его к батарее, где он и был накрыт курткой и придавлен к полу ногой за торчащий хвост. - Поори тут еще у меня! Я, видите ли, трое суток не жрал, а тут на тебе. Вообще что ли с голоду подыхать? А, впрочем, что я с тобой тут разговариваю, - произнес Сергей, все сильнее придавливая кошачий хвост ногой к полу. Он прикрыл глаза и в течении какой-то секунды перед ним промелькнули уже почти позабытые картины: перерубленный балкой напополам человек... кровь везде и повсюду... раздавленный панелью автомобиль, из обломков которого торчала рука... обезглавленное тело с раскиданными вокруг ошметками мозгов... придавленная плитой синюшная девичья ножка, перетянутая жгутом и протянутый облитый спиртом плотницкий топор вкупе со словами: "Ребята, кто? Я не могу так. Хоть и врач..."... тянущаяся к топору рука со странно знакомыми часами "Полет" - его собственная рука... не ты – так тебя... выживешь сам – поможешь выжить другому... Сергей резко отшвырнул в сторону накрывавшую кота куртку, и схватив подвернувшуюся под руку ножку от сломанного стула, со всего размаху хрястнул ей кошака по голове. Котяра резко мявкнул, дернулся и затих... - Хорошо влепил, похоже, с первого удара шею перебил, - Сергей убрал ногу с кошачьего хвоста и, размахнувшись, ударил ножкой от стула еще раз. - Одного конкурента на завтрак убрал, - усмехнувшись, Сергей поставил в угол деревяшку. – А еще говорят, что кошки живучие... Врут, паскудины! И что теперь с тобой делать, с-с-с-скотина, а? На обед сожрать вместо уничтоженного тобой тормозка, что ли? "Мы родились, чтобы выжить!", - прозвучала непонятно откуда в голове у хозяина положения песня его приятеля. - А ведь так вообще-то и сдохнуть можно... Трое суток не жрать, говном дышать – так и завернешься. Подвиги такого плана сейчас никому не нужны, а здоровье если окончательно угробишь – никакие обещанные заработки не помогут, все на таблетки уйдет, - Сергей поднял брючину, завернул подштанники и рассмотрел уже три месяца не заживающую ссадину на ноге, после чего опустился в свое любимое кресло и перед глазами его опять таки в течении секунды промелькнули картины прошлого лета... Калининград... рынок... корейский ряд... морковка... баклажаны... капуста с шафраном... шепот на ухо: "Собача копчены недорого"... собача копчены... собача копчены... собача копчены... Сергей резко вскочил с кресла, поднял валяющегося у батареи убитого кота и вынес его на улицу, где подвесил за хвост на проволочную растяжку. - Петрович, посиди еще полчасика, я занят! – крикнул он в сторону будки учетчика. Взмах руки в окне показал, что сообщение принято и понято надлежащим образом. - Так-с, знать бы еще, как шкуру снимать... Сергей, пару минут подумав, принес из душкомбината нож, снял кота с проволоки и, положив на снег, вспорол брюхо. Вокруг все сразу окрасилось кровью. - Куртку бы еще не запачкать! Так, припоминаем, что мне там охотники рассказывали... Требуху в сторону, яйца срочно отстричь, брюхо изнутри выскоблить от пленок... башку отрезать... Сергей полоснул ножом по задним лапам и, уцепив шкуру, стал чулком тянуть ее вниз. - Что-то там про распялки какие-то говорили... Хотя зачем мне шкура, мне мясо надо! Ага, вот и все. Вылитый кролик. Недаром говорят, что на рынках иногда под видом кроликов котов продают. Будем считать, что меня на Полюстровском надули. А ведь покупают – и обманываются, и едят! И ничего, вроде все живы, а то сразу в газетах хай бы был: "Последняя еда покойника – кот, которого он съел вместо кролика"... Ничего подобного из публикаций не припоминалось, и Сергей, тщательно закопав в глубокий сугроб остатки "разделочного цеха", присыпав песком следы крови, занес тушку в прорабскую, где, положив ее в таз и налив туда воды, стал тщательно отмывать. На секунду призадумался о способе приготовления, сосредоточенно уставившись в пол – и вдруг, улыбнувшись, потопал в комнату сторожа. - Ну все как по заказу! Уксус, красный перец! Луковицу бы еще разыскать... Так-с, схожу-ка я к Андрею, он запасливый, наверняка что-нибудь есть! Сказано-сделано. В очередной раз натянув на себя куртку и убедившись, что на рукавах нет следов крови, меньше чем через минуту Сергей уже стучался в дверь сторожки автопарка, откуда доносился голос Нагиева и слышалась приятная музыка. - Андрей, здорово еще раз! - Заходи, как раз Нагиев по Модерну, послушаем. - Некогда... Увы... Слушай, ты у нас в кулинарии петришь вроде бы – я тут кошатиной разжился, как ее можно нормально приготовить? Андрей выпучил глаза... - Чем? Кошатиной? Рехнулся? - Нисколько. Этот скот мой тормозок слопал. - И ты че, его кончил и решил съесть, что ли? Сдурел! - Я же тебе говорю – нисколько. Не с голоду же подыхать, в самом-то деле! Андрей громко заржал, отчего в сторожке даже звякнули стекла. - Ну ты и даешь! Откуда я знаю, как его готовить? Может, и жрать-то невозможно будет. - Не думаю. У меня тут уксус есть и перец жгучий. Замариную, а потом поджарю. Или потушу. Вообще-то по внешнему виду – кролик вылитый. У тебя лука нет? - Сейчас посмотрю. О-опс, есть! Как раз вчера водилы водку пьянствовали после рейсов, две луковицы остались. Гляди-ка, чесночина! Заинтриговал ты меня, паразит! Самому захотелось попробовать! - Давай, не жалко. Все равно халява. Что еще из припасов есть? - Вроде ничего, кроме бутербродов, сам на полном подсосе без денег. Хотя... вау, бульонные кубики в сумке! Аж целых два. Откуда, интересно? А, ясно, еще с прошлой недели остались, забыл про них. - Ну тогда живем! Пойдешь готовить со мной? - Пошли! Все равно делать нехрен. - Кстати, как там Лошарик? - Да как, возится потихоньку. Куда ему спешить-то, до утра еще далеко... - Что верно, то верно... Один час пятнадцать минут ночи. В прорабке, временно превращенной в кухню, работа кипела вовсю. Сергей на фанерине разделывал тушку кота, а Андрей, то и дело утирая слезы рукавом, крошил лук в кипящий на одной горелке двухконфорочной электроплитки уксус, не забывая помешивать бульон из кубиков с чесноком на другой. - Не, Серега, ты просто казус какой-то! - Да ладно тебе. Не умеешь пропитание себе добывать – ну и сиди тогда, помирай с голоду, - с этими словами Сергей бросил в миску последний кусок темного жилистого мяса. - Ладно, молчу. - Заливай маринад! Андрей надел рукавицы, снял с плитки кастрюлю и осторожно вылил ее в миску с мясом. Сергей всыпал туда чуть ли не полную чайную ложку красного перца, раздавленный чеснок, соль, оставшийся лук; тщательно перемешал – и накрыл фанеркой, на которой только что разделывал мясо. - И сколько ему тут киснуть? - Так как уксус не разбавляли, как в классическом маринаде, думаю, часа вполне хватит. К тому же маринад горячий, - ответил Сергей. – Вот теперь можно и Нагиева послушать... Два часа пятнадцать минут ночи. - Ну, вроде замариновалось, - Сергей приподнял фанерку и посмотрел на побелевшее мясо. – Запах нормальный, будто баранину на шашлык маринуешь. - А зачем тебе бульон? - Приготовлю, как мужикам в Кёниге - индюшку "по-калининградски". Сначала обжариваешь до белого цвета, потом тушишь в бульоне с чесноком и укропом. Жаль, укропа сейчас нет. Он особый вкус придает. - Ладно, Серега, не до жиру... - О-опс... На чем жарить будем-то? Масла нет. - Черт, попали! Хотя... Есть! Мне жена пяток бутербродов дала, они с маслом! - Тащи! Через минуту соскобленное с бутербродов масло уже шипело на сковородке, куда Сергей потихоньку выкладывал куски маринованной кошатины. - Ну вот и норма. Сейчас прикрою крышкой – и полчасика. Только время от времени переворачивать надо. Ух ты, вкусно пахнет! То ли на запах, то ли просто так, но в дверях прорабской появился Петрович. - Ни хрена себе! Целая ресторация! Что вы тут такое творите? - Кошатину готовим, - пробурчал Сергей, ворочая мясо ложкой на сковороде. - Че-е-е-е-е-его-о-о-о-о??? - Понимаешь, Петрович, тут такое дело приключилось... Кошак слопал Серегин тормозок, пока тот с Лошариком разбирался. Вот Сергей и решил кота съесть. Все по справедливости получается. Самодобыча пропитания в полевых условиях, не с голоду же помирать... – стал доходчиво рассказывать Андрей, но договорить не успел. Петрович резко побледнел, попятился – и пулей бросился к выходной двери душкомбината. Почти добежал... Мощная струя блевотины, извергнутая из его недр, щедро оросила крыльцо. - Ну и поросенок, хотя и пенсионер, - бесстрастно прокомментировал сие событие Сергей. – А убирать теперь кто будет? Эй, Петрович, кто убирать-то будет, а? Между прочим, убирать душкомбинат – твоя самая прямая обязанность! - Ну, Серега, чокнулся, - только и смог вымолвить все еще трясущийся Петрович. - Да ладно, я эти эпитеты уже неоднократно слышал. - Реально, что ли, есть будешь? - Буду конечно! Правильно Андрей сказал – не с голоду же подыхать. А тут мясо само пришло. - Ох, обормоты! Ну и молодежь ныне пошла... - Петрович, не зарывайся! Какая мы тебе молодежь! Мы же не тины – по двадцать пять нам. - А кто такие тины? – полюбопытствовал Петрович. Тут уже Сергей с Андреем не выдержали и дружно расхохотались. - Ну, как бы тебе это пояснить... Английского не знаешь, конечно? - Откуда... - В общем, это возраст от слова teen – десяток. Грубо говоря, подросток от десяти примерно до пятнадцати. Тин – это сокращенно, правильно – тинэйджер. - Ясно. Вот вы оба со своими рассуждениями как раз на десяток и тянете! - Ох, Петрович, отстань, а? Лучше за собой убери. Кстати, оставить тебе пару кусочков на пробу? На этот раз Петрович успел – и его синий ватник через несколько секунд мелькал в районе эстакады, откуда доносились громкие звуки блевания. - Ну что за человек, - только и мог сказать Андрей. Ему тут поесть предлагают, а он вот что делает! А ведь захочет жена к празднику кролика, допустим – и пойдет наш Петрович на рынок, а ему там кота всучат. И ведь съест – и знать не будет... - Андрюха, ты, кстати, в точности, практически слово в слово мои мысли повторил, когда я тушку разделывал, - ответил Сергей, тыкая вилкой в мясо на сковородке. - Ну, значит и мыслим примерно одинаково, - рассмеялся Андрей. – А, кстати, убирать-то за Петровичем на крыльце кто будет? - Сейчас мороз, к утру замерзнет – лопатой отскоблю. На пять минут делов-то. - Верно. Только дверь закрыть надо, а то и так с полигона шманит, да и Петрович добавил. - Нам не привыкать, - ответил Сергей, закрывая дверь. Три часа ночи. - Ну вот, обжарилось вроде бы нормально. Теперь кладем его в чистую кастрюлю, в которой ты маринад варил, бульончиком зальем – и на конфорку, на половинчатый разогрев, фанеркой закроем и вторую кастрюлю с водой наверх поставим, чтобы "крышка" плотная была - тушиться. - А сколько по времени надо? - Думаю, часа полтора в самый раз будет. Видишь, чуть-чуть пережарил. По классике мясо перед тушением должно почти белым быть, а у меня коричневатое получилось. - Ну, Серега, кулинар ты хренов! Чего только не придумаешь! - Я не придумываю, а знаю. По крайней мере на мою стряпню в Кёниге еще никто не пожаловался, спроси у того же Князя Аванбека. - Да ему по его пьяни банановую кожуру подложи – слопает и еще за отличную стряпню поблагодарит! - Что верно, то верно... А Женька? Он-то не пьет вообще, нельзя ему. По крайней мере, как я ему стол на день рождения накрыл – до сих пор вспоминает с благоговением. Сергей улыбнулся, вспоминая пять видов салатов, индюшку "по-калининградски"... Четыре часа утра. - Ну что, Петрович, очухался? Не грусти, это жизнь, плодами которой надо пользоваться! - Эх, Серега, я о тебе маленько другого мнения был... Вроде же умнейший парень, соображаешь грамотно – а тут такое отчебучил... Ты бы еще Ласточку съел... - Знаешь, Петрович, уж прости меня за откровенность, но все-таки после того, что мне пришлось в жизни пережить, иногда рефлекс срабатывает раньше сознания. Не подумай, я не жалоблюсь, просто есть такие моменты в жизни, когда голова и руки работают раздельно. Давай будем считать это минутной слабостью. От них никто не застрахован вообще-то... Услышав свою кличку, собака, представляющая собой уменьшенную ровно в три раза с соблюдением всех пропорций овчарку, вылезла из-за печки и сразу же сунула нос в руку Сергея. - Ну вот видишь, животное все-таки, а ты ее сородича слопал! - Петрович, не надо сентиментальностей... Во-первых, не слопал, готовится еще, а во-вторых, зачем же я буду такую ласковую симпатичную псину губить? Она же мой тормозок не ест без спросу - умная, стервоза! Словно в подтверждение вышесказанного Ласточка положила сидящему Сергею передние лапы на колени, смачно потянулась – а потом, чуть подпрыгнув, залезла и целиком, сразу же положив голову Сергею на грудь. - Ох ты, туша! Куда ж тебя черт несет... Ладно, сиди, ласкайся, - Сергей почесывал Ласточку за левым ухом, отчего она полностью привалилась к его туловищу и урчала от удовольствия. - Ну что, Петрович, как дела с машинами? - Как обычно. Одиннадцать на линии, 52-й так и ремонтируется, по одной ходке всем осталось. - С пескобазы ничего не передавали? - Нет, все там в порядке. Как ни странно, мехколонна трезвая... - Ничего странного нет. Это само собой разумеется. Аванс получили, пропили – теперь до следующего как огурчики будут. Ладно, Ласточка, слезай ты к чертовой матери, все колени отсидела, пойду к себе. Извини, Петрович, что подменить не получилось, видишь сам, что тут у нас делается... - Слушай, Сергей, вот не пойму одной вещи... Вроде же ты всегда такой спокойный, что просто диву даешься. А тут вдруг такое учудил... Аж до сих пор не по себе... Это что, с каждым может произойти? - Не знаю, Петрович, просто не знаю. Тут произошло такое стечение обстоятельств, что я аж сам подивился. Помнишь пословицу, что палка раз в год стреляет? - Помнить-то помню, да только до сих пор в себя прийти не могу... - Вот это зря... Кстати, вам на корабле преподавали инструкции по выживанию в нештатных ситуациях? - А как же! Даже с обязательными экзаменами! И корабль – это или военный, или парусный, имей в виду. А у нас – судно. - Спасибо за информацию, теперь буду знать. Знаешь что, Петрович, благодари кого угодно, что тебе не пришлось этими инструкциями воспользоваться. Хотя, возможно, ты бы меня в этой ситуации чуть лучше понял. - Ну и слава богу, что не пришлось! А ситуация сегодняшняя уже была, так что давай просто не будем напоминать и нервировать друг дружку. Все равно каждый останется при своем мнении, а портить наши с тобой хорошие отношения, сложившиеся за 5 лет, как-то абсолютно не хочется. - Петрович, золотые слова! Давай так распределим: досидишь до шести, когда 49-й с рейса придет, а потом пару часов сладко поспишь. Душкомбинат я сам приберу, по уборке там делать практически нечего. - Вот и договорились! Половина пятого утра. - Все, готова наша стряпня! – Сергей вытаскивал большой ложкой из кастрюли куски тушеной кошатины. – И мягкая, смотри, какая! Хорошо протушилась! - Знаешь, в чем мы ошляпились? Надо было у кого-нибудь маленько денег взять, хотя бы вермишели купить в качестве гарнира, - заметил Андрей. - Ты прав. Но поздно уже спохватываться. Хотя стоп! Где тот хлеб от твоих бутербродов, с которых мы масло скоблили? - Здесь, у меня. И сыр остался. - Тогда живем! Будем "гамбургер" делать. С этими словами Сергей взял кусок булки, полил его соусом от мяса, положил сверху кусок кошатины без костей, накрыв его ломтиком сыра. - М-да, "полигонбургер" получился. Что ж, я всю эту кашу заварил, мне и пробу снимать. - Не боишься? -Чего? Как можно бояться еды? – Сергей смачно вонзил зубы в бутерброд. - Ну и? - Фа фогози фы, ефсо фе фаспфопофал... Слушай, реально вкусно! Знаешь, чего мне это творение напоминает? Как-то Колька зайчатины принес, тоже замаринованной, на углях жарили. Похожий вкус. Андрей в точности повторил все действия Сергея. - Вот это да! Воистину верно, что даже самое плохое мясо можно хорошо приготовить! - Ладно, пробу сняли, теперь можно и трескать. Чистого мяса там примерно чуть больше килограмма было, ужарилось сколько-то, утушилось – в общем, нам с тобой в самый раз получилось сытно позавтракать. Сергей, порывшись по всем шкафам, вытащил чистую тарелку, на которую положил половину мяса. - Давай, ешь! Когда еще так удастся пожрать! Пять часов утра. - Ну что, Андрюха, наелся? - Благодать! Черт возьми, двадцать пять лет живу на свете, а до сих пор не знал, что вкусное мясо на лестнице орет... - Теперь будешь знать. Помнишь, у Высоцкого: "Ты их в дверь – они в окно!" Получку не платят – будем добывать пропитание своими силами. Как первобытные племена-то жили, а? И вообще, как спел мой приятель: "Мы родились, чтобы выжить!" - Точно сказано! Что за приятель такой? Его песня, что ли? - Не "что ли", а его. "Ночь" называется. И вообще, детей в честь кого попало не называют... - Сильно! Ладно, давай посуду мыть! - Давай. Моем поровну. Потом я Петровича грехи уберу – подмерзло уже, наверное, да и подремать не грех будет после сытного обеда. Хотя... Ух ты, уже пять минут шестого, что ли? Похоже. Пролетел я сегодня с пескобазой. Да ну и хрен с ней, пускай сменщик сверки делает, осточертело уже за него работать. - Правильно, давай за дело, еще подремать охота! Пять часов пятнадцать минут утра. Наконец-то взяв себя в руки, Сергей стал записывать в лежащий перед ним журнал работ данные о прошедшей смене, но если бы кто видел его со стороны, то мог бы наблюдать, как его голова клонилась все ниже и ниже, пока, наконец, не коснулась страниц журнала... Пять часов сорок пять минут утра. Сергей оторвал голову от стола и мутным спросонья взглядом попытался разглядеть циферблат наручных часов. - Так, без пятнадцати шесть утра. Черт, ну и разморило же меня не по делу. Хотя время еще есть. Машины придут с рейса примерно в шесть, 52-й до сих пор из ремзоны вылезти не может... Бедный Лошарик – хорошо тому живется, кто с колесами... играет. Ладно, подожду 803-го. Сергей откинулся на спинку кресла, закурил ментоловый Doral и, витая в облаках табачного дыма, борясь с дремотой, навеянной приятной сытостью в желудке, стал вспоминать события прошедших суток... Унтерцуг PS: "Да я тебя выгоню к чертовой матери без выходного пособия! Хотя нет, мало! Ты у меня на Полигон пойдешь, говно нюхать!!!" (Раздрай от начальника одному из горных мастеров).