Статьи  |  Классики и современники: новое прочтение

Мастер и Маргарита — Маугли Она несла в руках отвратительную, тревожно желтую сумку. Меня привлек не фасон ее, не качество изготовления или отделки — меня привлек цвет. Повинуясь этому желтому знаку, я пошел по ее следам. Внезапно она заговорила: — Нравятся ли вам цвет моей сумочки? Я ответил: — Нет. Она поглядела на меня удивленно, а затем спросила: — Вы случайно не дальтоник? В голосе ее была, как мне показалось, враждебность. — Нет, я люблю не такие цвета, — сказал я. — А какие? — Красный и оранжевый.. Она щелкнула застежкой сумочки, размахнулась и бросила ее под остановившийся на перекрестке "мерседес". Раздался взрыв, и на месте машины расцвел Красный Цветок. — Так лучше? — спросила она. — Гораздо, — отозвался я. Она продела свою руку в черной перчатке с раструбом в мою, и мы спокойно пошли рядом. Бегущий человек привлекает внимание. Сортир садиста Дед Авдей распахнул дверь нужника и непроизвольно чертыхнулся: он совсем забыл о повешенном. "Это когда же я его повесил-то? — задумался дед Авдей. — Успел завоняться… Нет, не вспомню: склероз." Старею, — грустно и вслух произнес дед Авдей и, брезгливо отодвинув ногу висящего — она оторвалась от трупа и канула в очко, обнажив белеющую кость — принялся справлять малую нужду. Сильный запах распада ему не досаждал: с обонянием у деда Авдея всегда было плохо, а тут еще и насморк навязался на его голову… Да и слух у деда Авдея стал уже не тот, что раньше, а то бы он сразу разобрал тихий обрадованный стон, донёсшийся из очка. И глаза, пока привыкли к полумраку сортира, не могли подсказать, кто же там стонет, барахтаясь по уши в дерьме. Но его движения дед Авдей заметил: он всегда по привычке — чтобы не забрызгать досок и они не начали гнить — смотрел, куда оправляется. Стонала небритая голова, едва возвышаясь над поверхностью дерьма. "Когда же я его притопил-то? — задумался дед Авдей. — Давненько, поди". Дед Авдей помнил, что и повешенный, и притопленный сделали ему какую-то гадость, иначе он не обошелся бы с ними столь сурово. То ли они залезли в сад — но эта провинность была столь мелкой, что хватило бы и обычной порки — то ли хотели украсть поросенка… Вот это преступление было более серьезным. Скорее всего, так и произошло. Тогда наказание соответствовало. Но на всякий случай, до той поры, пока, как он надеялся, к нему вернется память, дед Авдей решил несколько смягчить участь хотя бы одного узника и направил струю мочи прямо в рот мающегося. "С одной стороны — уринотерапия, — подумал дед Авдей, — а с другой стороны — балую я его…" Дед Авдей страдал сахарным диабетом, но инсулином не кололся — откуда инсулин в Богом забытой деревне? — и потому в его моче всегда присутствовал сахар. "Пущая побалуется сладеньким, — подумал дед Авдей, — когда еще придется? Да и праздник вроде на носу. И мясца заодно погрызет, разговеется. Или загновеется?". Дед задумался. Притопленный настолько проголодался, что вцепился зубами в протухшую ногу сотоварища и принялся, сопя и причмокивая, грызть. Дед Авдей не был злым человеком, но порядок есть порядок: он стремился, чтобы наказание, по возможности, не слишком далеко отстояло от правонарушения — эту формулировку дед Авдей запомнил еще с тех пор, работал участковым милиционером: память у него в то время была много лучше. Дед Авдей вообще-то был крепким мужиком. Склероз вот только его мучил. Из газет 2050 года Черт знает что в мире творится! Жили рядом две нормальные семьи: одна нормальная семья лесбиянок, вторая — нормальная семья геев. Души друг в друге не чаяли. Уже подали заявки на клонирование. А потом — какая блоха их укусила? — развелись и переженились между собой. И теперь у них по два ребенка! Сергей Трищенко Другие рассказы Сергея Трищенко - http://www.nnov.ru/forum/read.php?f=47&i=8457&t=8457 Сайт автора - http://www.belnet.ru/satris Ещё другие рассказы - http://www.tochka.com.ua/autor_id.asp?aid=7