Походы  |  Хроника "матрасной" тройки 1982

ХРОНИКА МАТРАСНОЙ ТРОЙКИ.

Пролог
Гречневый продел
Немного о стрижке и водке
Проводы
Воркута и Хальмер-Ю
Знакомьтесь: мы
Подъем
Сборы
Первые впечатления от тундры
Полудневка
Встречи на дорогах
День и ночь тревог
Страничка восходителей
Не поблудишь- не дойдешь
В тундре все есть
Дрова, дрова
А мы охотники
Местное население
Броды
Люблю я поработать
Кто же мне в палатке на морду наступил
Я человек больной, ревматический
Под стук дождя
День последний

Хроника "матрацной" тройки

Полярный Урал- это не Фаны и не Саян, а тем более не Горьковская область. Про него сочиняют песни, туристы косяками идут на Север. По некоторым данным в этом году четыре группы горьковчан пошли на Полярный Урал. Группа ин'яза в том числе.

Подготовка к походу началась задолго, но только в последние дни (и это вполне логично) она достигла апогея.

Пролог

Нас с Валерой послали в "Лингвист" за продуктами. С утра лил сильный дождь и я поехал в сапогах. На вокзале встретились, купили билеты (зря, контроля не было) и спокойно доехали до Заволжья, а там очень быстро до Лисино и Федурино.II смена в "Лингвисте" всегда хуже I, это я говорил, говорю и буду говорить. А поговорить я люблю.

Как ни странно, нас не покормили. Вместо обеда нам пришлось довольствоваться остатками компота с хлебом. Даже червячка заморить не удалось. Дело с продуктами и инвентарем тоже продвигалось не лучшим образом. Бухгальтер собирала где-то грибы. Люся (кладовщица) упорно ничего не выдавала без ведома начальника лагеря.

Наконец, все начало постепенно утрясаться. Инвентарь получили, продукты отложили на вечер, т.к. их должны были вечером привезти.

Временно остановились у Гали Карченко, которая в это время тоже временно заблудилась в лесу.

Чтобы не умереть с голода, пришлось купить талоны. О, как мы ели! Повара не осмелились не дать добавки, а мы с ведома завзалом собрали все остатки с преподавательских столов.

Вечером ходили с Галей и ее подружками, а также со знакомыми француженками в "Ждановец", где получили огромное удовольствие от концерта и девичьего бала. Но это не входит в данное повествование. Только вечером (собственно под утро) получилась накладочка с ночлегом после полуночных песен у костра.

С Карченко жили две девицы из университета весьма сомнительного поведения. Хотя не сомнительного, а довольно ясного. Минут за пять до нашего прихода Галя поругалась с ними за то, что они пустили ночевать какого-то парня. И тут ввалились мы. Молча положили надувной матрац на пол, посмотрели с недоумением на занятую чужим мужчиной кровать и разлеглись. У девиц из университета не нашлось слов.

Утром весь лагерь знал, что в 12 домике Шленкин с каким-то парнем ночевал и что мы приехали за продуктами. А продукты мы получили, около 60 кг. Одни крупы. Галя поехала провожать нас на роллерах. Около "Радуги" мы их с нее сняли, положили мой "Ермак", потом второй рюкзак, и понеслись в Федурино. Мы шли, везя за собой рюкзаки, и мечтали о вездеходе и вертолете. В наши головы закрались "матрацные" мысли.

Гречневый продел и вельветовые штаны

Гречи в Горьком нет. А надо бы... Спецзадание гласило: достать. Почетная миссия доставать опять выпала нам. Под дождем зашли в магазин на Маяковке. Сразу же к продавщице.

- Греча есть?

Все продавцы посмотрели на нас как на сумасшедших.

- Самим бы где достать!

- Нам ОЧЕНЬ нужно!

- Да вы что, мальчики, в Горьком уже год как завоза не было.

 Возникла пауза, во время которой наши мозги шевелились строго в одном направлении.

- А к директору магазина можно пройти?

- Прямо по коридору.

В кабинете директора сидели две женщины. Пожилая сидела за столом и что-то писала, молоденькая, видимо, ожидала, когда та освободится.

- Это кабинет директора?

- Да. Что вам?

 По договоренности, с молодыми должен был общаться я, со старыми- Валера. Он и начал.

- Понимаете, нам гречи надо?!

- Самим бы!

Я пустился было в объяснения, но Валера задал тут мудрейший, а с первого взгляда- глупейший вопрос.

- А собственно: кто из вас директор?

Глаза его бегали от старой к молодой и на последней

задерживались почему-то намного дольше.

- Говорите.

Это сказала молодая и чуть улыбнулась, т.к. я тоже полуглупо-полуудивленно-полуобрадованно улыбался.

Из дальнейшего наимилейшего диалога выяснилось, что мы затеяли безнадежное дело, годом раньше- пожалуйста, а сейчас - бесполезно. На нас смотрели уже сочувственно.

- А где можно достать?- Нигде.- вставила старая словечко.

- Может быть в 11 гастрономе.

- Это где?

Нам объяснили. Мы поблагодарили. Раз может быть, пусть для диабетиков, значит, можно достать, только бы директор была бы помоложе. Зашли еще в пару магазинов. Гречей и не пахло. Пошли на запасной вариант. Гречневый продел продавался только для диабетиков. После небольшого разговора с девушкой продавцом поняли, что она будет стоять, как камень. Тем более, что в ее руках был такой козырь, как: "Только для детей, больных диабетом".

Мы выкинули наш последний козырь: пробили чек. Девушка побила его, предложив снова взять деньги. Обменять на пшено категорически отказалась.

Решили брать измором. Он длился около часа, в течение которого мы смаковали все прелести голодной и холодной смерти. Чек сдали. Но сами не сдались. Пошли на последний шаг: обратились к директору. Выходной. Все. Конец.

Но тут пришло спасение в лице огромного рефрижератора с пельменями. Мы помогаем- нам помогают. Еще через час мы вынесли 4 кг гречневого продела для детей больных диабетом.

Но на этом наша одиссея не закончилась: около "Рекорда" продавали вельветовые штаны. Еще два часа стояния в огромной очереди, пытавшейся помочь нам считать наши гроши, и мы, усталые, но довольные, вернулись в институт. Все завидовали нам черной завистью.

Продуктов оказался излишек примерно 60 кг.

Немного о стрижке и водке.

В предпоследний день почти все встало на свои места. Под вечер осталось только постричься нам с Анютой и купить бутылку водки (в лечебных целях!). Парикмахерскую мы нашли. Меня постригли. Анюта засмеялась. Если бы не очки, меня можно было бы спокойно принять за уголовника (3К).

Благодаря своей прическе я купил водку без очереди. Бутылка лезть в карман категорически отказывалась. Наполовину все же влезла. Пришли в дамский зал. Я скромно сел в уголочек и уснул. Во сне бутылка вылезла из кармана и предательски блестела под лампами дневного света.

Проснувшись, я засмеялся. Анюту тоже оболванили. Радость была одна: с меня взяли на 2 руб. дешевле. На меня с недоумением и страхом смотрел весь лохматый дамский зал. Вероятно, во сне я кричал. А в тот момент, когда я безуспешно пытался забить непослушную бутылку в карман, меня увидела моя преподавательница на 4 курсе , Марья Васильевна. Это смотрелось трогательно: преподаватель и выпускник.

- Здравствуйте, Володя! Какими судьбами?

 Марья Васильевна, будучи интеллигентной женщиной, водку не заметила.

- Здравствуйте, Ма-Марья Васильевна. Вот, вот, вот водку

купил.

 Радость встречи не дала Марье Васильевне расслышать последнюю мою фразу.

- Володя, ну зачем же Вы так коротко постриглись? Вам же

это совершенно не идет!

Кое-как мне удалось объяснить, что мы уходим в поход, а водка- на обмен.

В этот вечер по плану я должен был идти в кино с Надеждой Чирковой. В общежитие меня, благодаря стараниям дипломатическим Сережи Леонова, пропустили. Надежда тоже рассмеялась вместе со Светой. После кино меня опять пропустили в общежитие, уже благодаря дипломатическим стараниям Надежды. А может быть во всем виновата прическа? У!!! Пасть порву!

Проводы

Шурика отправили с Валерой за билетами. Следующими поехали я с Сережей Леоновым плюс провожающие меня вышеупомянутые девочки. Постепенно собирались провожающие. Бабка уже ждала нас с огромными мешками еды. Приехала наша альпинисточка, Замотаев, Лариса Рыжова. Из ее уст я узнал, что Пантюшин и Раппопорт тоже уходят на Полярный Урал. Пели песни под гитару. А билеты не давали. Перешли на перрон, хотя билетов не было. Поезд пришел с опозданием. Ушел тоже. Мы остались со всеми провожающими. Что делать? Взяли билеты через Ярославль.

Проводили всех провожающих. Последней была Галя Карченко. А потом мы с Шуриком отужинали.

Вагон попался общим. Народу- не протолкнуться. Разгорелась битва за каждое место. И тут слышу знакомый женский голос: "Володя, ты куда собрался?" Оборачиваюсь. Ба, Наташка Недорезова, учились вместе. Она сама из Костромы. Приятно провели время, съели торт, который принесла Ира-альпинистка, вспоминали съеденные арбузы Надежды. В общем хоть в тесноте, но далеко не в обиде доехали. Правда, один пьяный мужичок пытался обидеть Анатолия Ивановича и Лешу, но в этот раз это ему явно не удалось.

В Ярославле провели несколько часов, а потом сели до Котласа. Всю дорогу пели песни и ржали непонятно над чем. Периодически вспоминали Свету. Где она сейчас, мол, бедняжка мается? В Котласе сидели довольно долго. Вадик ушел ловить рыбу с А.И. Все разбрелись.

В поезде на Воркуту народу было уже немного. Началась зона...белых ночей. Валера долго смотрел в окно, потом глубокомысленно изрек:

- I раз вижу ночью солнце.

- А где ты его видишь?

- Та-ам, за горизонтом!

Мы легли, как в прямом, так и в переносном смысле. Изредка попадались широкие реки и крупные голода. Места пошли глухие. Подъезжая утром к вокзалу, в Воркуте увидели Светку. Вся группа в сборе.

Воркута и Хальмер-Ю

В Воркуте мы пробыли в общей сложности 12 часов. За это время мы довольно многое успели. Поели в диетической столовой. Пошли в КСС, которая находилась в каком-то полубункере-полуподвале. Ожидается похолодание. На мошку еще попадем. Восхождение на Нэтэм-Пэ не рекомендуется: плохая погода. Около Полярного, нашего конечного пункта, бродит какой-то инспектор. Маршрутку ни в коем случае не давать. Тюменская область закрыла на год этот участок. Только что нашли семерых пропавших зимой лыжников.

Из КСС пошли в краеведческий музей, который по закону подлости был закрыт на санитарный день. Но нас, гостей издалека, все же пропустили. Животный мир тундры оказался довольно богатым.

В Воркуте почти нет деревьев, только хилые ивы. Дома самые различные, новые кварталы хороши. В автобусах - необычные объявления: "Товарищи пассажиры! Водитель имеет прямую связь с милицией!"

Часа в два пошли в баню. Т.к. не было парной, решили пройтись по Воркуте и сходить в кино. В магазинах- прекрасное снабжение. Свободно лежит сыр разных сортов, зеленый горошек. Видели даже сухое молоко! На то и Север! После бани плотно пообедали, прошлись по магазинам и поехали, наконец, на вокзал к изнывающим девочкам. Они же мирно беседовали с каким-то молодым мужиком. Оказался земляком, с Северного. В Воркуте оказывается 350-400 тыс.

Периодически вспоминаем "39 ступенек". Кто-то пытался поднять рюкзак.

- Вам помочь?!!

- Да-а!!!

 В восемь вечера отправились на Хальмер-Ю. Народу было как узбеков в ташкентском поезде. Играли в балду по инициативе Вадика. Первым балдой стал...а, впрочем, не помню.
Хальмер-Ю в переводе значит "Долина смерти". Там когда-то погибло огромное стадо оленей. В самом поселке мы не были, а сразу же пошли по дороге к шахтам искать место. Нашли, около какой-то сточной канавы, на свалке. Погода была прекрасной, даже слишком. В палатке мы чуть было не задохнулись. Это солнце северное наглым образом взошло в два часа ночи. Комарики жужжали, но это было их предсмертное жужжание: парниковой жары, в отличие от бывалых туристов, они явно не выдерживали. В этот вечер мы с Сережей Леоновым заступили на дежурство. I дежурство всегда трудное. Но с вечера им занялись девочки. Сохрани их боже и дальше такими же несмышлеными!

По своему обыкновению я последним полез в палатку, ведь если поедешь первым, то все остальные члены палатки пролезут по твоим ногам вплоть до пояса, схватят тебя за голову, короче наступят или даже сядут на морду. Последнее мягче, но вряд ли приятнее: ноги убираются быстрее.

Но прежде чем лезть к себе в палатку, я заглянул в соседнюю... Вот они лежат, голубчики, на матрациках. Да чего там говорить: настоящие "матрацники". А вообще-то меня бесит писать "ц", а произносить "с". Буду писать, как произносится.

 Знакомьтесь: мы

 В четырехспальном мешке смешались в кучу руки, ноги, чья-то борода. Ах, это Анатолий Иванович , руководитель-диктатор, работающий под либерала. Лежит с краю. На подушках. Недолго ему осталось наслаждаться, скоро одна из них прорвется, и в этом углублении всегда будет скапливаться вода. Я не думаю, что спать на одной нормальной и одной спущенной подушке неудобно, но было бы гораздо удобнее, если бы А.И. имел небольшой горбик, чтобы заполнить провал. Но не всем это дано. Сегодня тепло, все лежат на спине, и, как следствие, слышится храп, похожий на отдаленный (5-10 м) шум вездехода. А ведь считается, что А.И. храпит тише Шурика Сорокина. Всегда прав, даже если неправ. В этом году (почему именно в этом, не знаю) на А.И. напала болезненная мания умывания и гигиены. Он будто бы забыл, что в тундре все съедобно (БСЭ, т.13, стр.13, строчка 13). То, что я один раз все же умылся холодной болотистой водой, останется на его совести.

Дизайнер. На ложке, точнее на хлебале, провел идеально прямую линию, вероятно, окаменевшим ногтем. Как выяснилось в наше дежурство, эта идеально прямая дизайнерская линия параллельна сразу нескольким непараллельным линиям, проходящим по ножке ложки. Страшный турист и хоккеист. Первое доказывает постоянно носимый с собой гвоздодер-землекоп-ледоруб, служащий для выкорчевывания ЗК (золотого корня). Второе- кружка с хоккеистами. Не удивлюсь, если к гвоздодеру прибавится еще и "клюшка".

Соседку по мешку трудно узнать: длинные темные волосы скрыли ее лицо. Но так как все молодые люди и Анюта перед походом постриглись, а Ольга Селезнева спала в другой палатке, то можно сделать вывод, что это Света Смирнова .

Перешла на второй курс, но уже имеет "мертвую" хватку: хватает все, что, по ее мнению, плохо лежит. В результате этого ее рюкзак в один прекрасный день раздулся на 3 кг больше, чем ему следовало. Он, наверное, просто забыл, что он- женский. Свету беспощадным образом разгрузили, и она так и не смогла оправиться после такого удара. Каждое утро она собиралась дольше всех в надежде запихнуть в рюкзак что-нибудь чужое, но это ей больше не удавалось, т.к. остальные члены группы упаковывались на 30 мин. быстрее, зная ее страсть к чужим вещам.

Основной груз и объем- безразмерный спальный мешок, вмещающий в себя огромное кол-во воды. В пустыню нужно идти с этим спальником, он там еще и фляжкой будет служить! Светлана обладает исключительным свойством собирать морошку не только в рот, но и в баночку. То же самое- с грибами. Заядлая мотявочница. В ее карманах можно найти все виды мотявок: от репшнура, который мне сдавать, до шнурка. Достойно заменила Надежду Безрукову в борьбе с Сорокиным, даже превзошла ее. Цитирую: "Вовик, запиши: ко мне стали девочки приставать!" (Шурик Сорокин, 5-й день, обед). КЛМН без маркировки, что тоже является неплохой маркировкой.

 Анюта Сахарова , счастливая однофамилица одного из "борцов за свободу", мирно посапывает. Она это может. Скромна. Спит большей частью на боку.

Мастер кулинарных дел, за что снискала любовь и уважение (мужской половины). Собирается быстро, Одевается, как и большинство женщин, долго. Сравнительно. Всегда готова помочь кому-либо, особенно в приготовлении пищи. Большинство же других готовы помочь в обратном- в уничтожении ее. Обладает полутуристской- полубандитской походкой. Не знаешь, что будет дальше: шаг или удар ногой. Обычно шаг, хотя... Певунья. Идет спокойно и с достоинством. Альпеншток держит правильно...иногда. Но, когда надо, делает так, как надо. Жадно впитывает в себя все туристское, а также грязь и дым. Номер кружки 3-01003-57, с цветочками. У меня такой же, но без цветов. На чашке корявым почерком написано "Аня". Все дно чашки изрезано ножом, что говорит о кулинарном искусстве владелицы. А чашка, между прочим, тоже как у меня... Мечтает о джельтмене, но сама леди быть не хочет. Считается кассиром и летописцем.

 Следующего и последнего владельца мешка не видно. Он, как обычно, улез в ноги. Спит буквой Г: тело параллельно всем, ноги- перпендикулярны или диагональны всем. Завхоз. Молодой, но перспективный. Может выпросить все, вплоть до гречки, даже если ее нет. Поесть любит, обилие продуктов не в тягость. Слабеет и раскалывается, когда группа решительно требует есть. Ноги все в мозолях, что не с лучшей стороны характеризует обувную фабрику и почву тундры. Так же, как и я, считает, что можно любой путь пройти в ботинках. Страстный коллекционер полиэтиленовых мешочков и мотявок.Хобби: печение блинов. Когда сидит над примусом и колдует, в голову приходят незабываемые строки: "Там злой кощей над златом чахнет". Ярый противник умывания. Ходил в водные походы, видимо,ему вода еще там надоела. Заглядывая в будущее, можно с уверенностью сказать, что Валера Виноградов  будет ходить по пустыням и степям, а также там, где нет воды для умывания. Но уж если голову моет, то с "Маклинзом". Запах мяты пропитывает не только волосы, но и всю голову насквозь. Однако зубы при этом чище не становятся. Сторонник бардовских песен. Любит поесть впрок. Всю инициативу при дежурстве отдал женщине, как настоящий джельтмен. Пусть она все сделает, а я попробую, хорошо ли. В случае войны будет разведчиком, прекрасно маскируется под местность. Где кончается штормовка, а где начинаются руки, сразу и не поймешь.

 Последний член палатки (с другой стороны первый)- Шурик Сорокин .

Как истинному предводителю, ему был выделен отдельный

спальный мешок. По-прежнему является соблазнителем всех проводниц. Берет у них все: начиная с гитары, кончая вареньем. Костер разжигает в любых условиях, титан в вагоне- тоже. Хронометрист. Ну и досталось ему в этом походе! Шурик не любит рваный темп, а здесь он был именно такой: то ходка 30 минут, то перекур.

 Метеоролог. Средняя температура кармана +20. Температуру воды измеряет телом. Она в походе была явно плюсовая. При минусовой температуре воды купание для Шурика затрудняется.

Правилом "Умный в гору не пойдет" не руководствуется.

Опытный охотник. Бьет только в лет. Прекрасный

разведчик: когда вернется- для всех загадка. К женщинам доверия нет. Об этом убедительно говорит тот факт, что он не давал Свете дежурить, чего, мол, она понимает.

 В последний день надевает парад: белую рубашку.

 А вот и наша палатка. С левой стороны лежит Леша . Он же Алексей . В фамилии не нуждается, хотя он Гринченко.

Мастер спорта по борьбе. Вот кому не повезло, так это ему. Так как каждый день лил дождь, то Алексей постоянно спал в мокром. А это для него не так уж и приятно. В группе исполнял обязанности парома: переносил всех через речки. Настоящий мужчина, дрова вырывал с корнем. От наивного заблуждения "пройти 200 км с рюкзаком- чепуха" отрекся. В начале похода был чрезвычайно скромен, даже добавки не просил. Но жизнь, а точнее голод его исправили. Нашей еды ему хватало едва, чтобы "заморить червячка". В оправдание завхоза и дежурных можно сказать, что червячок у него был с хорошего ненасытного дракона.

 В поезде может спать непрерывно более суток. Не реагирует даже на пищевые раздражители. По ночам иногда предпринимает бесплодные попытки сдвинуть остальных с места. Мастера спорта по борьбе для осуществления этого замысла явно мало. Больше всех от этих отчаянных попыток страдала

Ольга Селезнева, так как она и Сережа Леонов делили с Лешей ложе, т.е. спальник. Ольга- старый и испытанный волк, ходила в II к.с. в Фаны. Доктор. Всю дорогу проклинала свою судьбу: у всех все уменьшается, а у нее- нет: таблетки никто не ел. А их было достаточно, чтобы спасти добрую сотню арабов после израильского налета. Одно утешение: мазь, бинты и пластырь расходовались помногу и быстро. Любит не-черновую работу. А черновую любезно уступает партнеру по дежурству Леше. Мучительно долго переодевается. Идет легко, особенно с пустым рюкзаком со шкурой. Но своя ноша не тянет. Любит расчесываться. Хорошо стрижет усы. Следит за фигурой. Более трех добавок никогда не берет. В день своего рождения радуется.

 На правом боку лежит Сережа Леонов .

 Мне кажется, что он весь поход проспал на одном боку, не шевелясь. Спит как камень: не сдвинешь. Но зато и не раскинется. Тяжел на подъем, легок на добавку. Кинооператор, но вряд ли он достиг большего искусства, чем А.И. В качестве сапожников они принесли бы гораздо больше пользы. Оценил пользу альпенштока. Он им поддерживал сзади рюкзак, чтоб облегчить вес на больное плечо. Выбрасывает даже чуть рваные носки, диаметр дыры всего 10 см. Любитель готовить каши. Уважает права других: границу сна в палатке никогда не нарушает.

А вот в этой щели, в этом "прижиме" должен спать я.

Исходя из места, отведенного мне на сон, моя ширина равняется 10-20 см, длина- около 2 м. Длинная шея должна облегчить мне дотягивание до подушки. Голова плоская, без всяких выступов, что лимитируется локтем Вадика. Вес- до 20 кг: когда я расталкиваю "гостеприимных" соседей и невольно (а иногда и вольно) давлю и коленями, они даже не просыпаются. На самом деле я совсем не такой. Номер кружки 3-01003-57, на чашке буква В, на конце ложки дырочка. Ну что о себе еще сказать? Некоторые говорят, что я ворчун. На следующий год я, вероятно, укреплю их мнение, постоянно повторяя: "А вот в прошлом году, в "тройке"..." Меткий охотник. Бью не в бровь, а в глаз. Хожу в ботинках, люблю тепло. Остальные сведения- в других дневниках.

 Ох, еле втиснулся. И все из-за него, Вадика Новгородцева.

Если бы он знал, что я про него напишу, он бы сейчас по струнке вытянулся. Итак, Вадик "Молодой, но наглец" (А. Сорокин). Ну как не присоединиться к мнению Шурика. Опять раскинулся в своей любимой невероятной позе. Лежит на спине. Ноги согнуты в коленях, конечно же, задраны вверх и мало того, - склонены в мою сторону! И после всего этого он смеет утверждать, что у него рана на спине! И в довершение ко всему, у Вадика имеются еще две руки с двумя острыми локтями. Эти локти лежат всегда почему-то на чужой территории. Для правого локтя Вадик удобно приспособил мой рот и глаз. Бензонос. Рогонос. Фотограф. Обладает удивительным свойством беречь фотоаппарат и пленку. В самые нужные моменты они оказываются где-то в глубине рюкзака. Любит вкусно готовить и поесть. В этом коренное его отличие от меня. Мне- лишь бы много. Собирается дольше всех, это и понятно: на Вадике, кроме бензина и примуса, едет еще и палатка, в которой женская половина переодевается до последней минуты. Охотник и рыбак. Последнее можно определить лишь по спиннингу. Доказательством того, что Вадик никудышный рыбак тундры, служит и то, что он привез в Горький целую коробочку червей с Севера. Полпохода был похож на кочегара или беспризорника, ночующего в паровозной топке.

Сегодня с боку спит Сережа Мифтахов , его очередь.

Штурман. В любой момент может определить, где находится группа- на привале или в пути. Прекрасно ориентируется по карте. Еще лучше- по вездеходному следу. Хобби: разжигание костра в неблагоприятных условиях. Ботиночник. Сапоги не признавал, но в результате несчастья, случившегося в наше дежурство, сгорел один из его любимых ботинков. Сережа оставил его останки в тундре в знак того, что он туда еще вернется. Ну а второй- преданно донес до конца.

Ремнаборнос. Такой же шкурник, как и я, Вадик, Сережа

Леонов, Ольга и Леша. Заядлый охотник. Занимался с Вадиком даже подводным ловом утят.

Настоящий турист: умывается только в случае острой необходимости, которая появляется довольно редко.А вообще, наш мешок оказался удивительно дружным в вопросе "мыть или не мыть?" Молодцы ребята, так держать! Что характерно: и Сережа, и Вадик грели меня абсолютно одинаково, хотя и разными способами. Сергей- телом, Вадик - постоянной борьбой за Lebensraum.

Но самое лучшее качество нашего мешка- компактность.

Подъем

А.И. не признает твердого режима. После этого похода я убедился, что он вообще не знает, что же такое режим. Это шутка, конечно. Но вставали мы каждый день в разное время. На это имелись следующие причины:

1. Вначале похода- белые ночи. Можно было идти практически целые сутки.

2. Долго собирались- дольше шли.

3. Погодные условия. Прежде всего задерживались дежурные, чаще всего они и будили.

- Лагерь подъем! Московское время- 8 часов. Температура - +5. Это Шурик будит.

- Первая палатка- подъем, вторая- подъем. Ну вы что, жрать что ли не хотите?!?- это я.

- Подъем! Умываться и завтракать!- Олечка Селезнева.

- Подъем, каша стынет!- Вадик с Сережей.

 Во время дежурства Анюты с Валерой все просыпались сами от грохота посуды и треска ломаемых веток.
Вслед за голосами дежурных оживала I палатка. Точнее, А.И. оживлял. Слышалась быстрая, вероятно, русская речь, потом заразительное хихикание. Это повторялось несколько раз, только с разными именами. Потом раздавались сонные голоса, самое распространенное слово было- А.И. Далее слышались девичьи крики, типа "Ой-ой-ой-ой" или "А-а-а-а, больно". Ничего страшного в этих криках не было, это А.И. разминал кости соседям по мешку вместо зарядки. Первым из той палатки всегда вылезал Шурик, последними- девочки.

В нашей палатке все происходило по-иному. Всегда мертвая тишина. Первым обычно вылезал я, или Леша. Последней - Селезнева, хотя Сережа Леонов с успехом конкурировал с ней. Проснувшись, начинали искать свои штормовки, штаны, носки, шапочки, ботинки и сапоги. Однако все это относится к другой главе.

Сборы

Мы все напоминали детский сад. Только вместо вопроса "почему?" чаще употребляли "кто?", "когда?" и "где?". Итак, все проснулись. Вопросы начинают сыпаться как из рога изобилия, причем на I стадии сборов ответы игнорируются.

Дежурные, когда завтрак?
Где моя штормовка?
- Кто взял штаны?
- Где мои носки?
- Куда дели мои сапоги?
Через несколько минут эти вопросы приобретают уже полуриторический удовлетворенный характер.
- Дежурные, завтрак минут через 20, а?
- Где моя штормовка? Ах, вот она!
- Кто взял штаны? Угу, вот они тепленькие.
- Где мои носки? Черт побери, я же их под спальник сунул.
- Куда дели мои сапоги? Фу ты, я же их не вынимал!
Наконец, группа оделась. После быстрого завтрака начинается свертывание лагеря. Вот уж где обилие различных изречений! Вопросы уже не поддаются классификации, здесь и риторические, с вопросительным словом и без, а также приказания, просьбы, повествовательные предложения, монологи и диалоги.

Живо освобождайте палатку, сейчас все выкину!
- А где мой рюкзак?
- Кто брал мой рюкзак и не поставил на место?
- Кого лечить? Подходите!
- Дай пластыря!
- Здесь лучше бинтом!
- Мазью хорошо!
- Быстро все из палатки!
- Ну дайте кто-нибудь мотявочку!
- Здесь лежал пакет, кто взял?
- Ну хоть какую-нибудь, спальник привязать?
- Нет, здесь лежал полиэтиленовый пакет. Кто взял? он же мне нужен!
- Коротка. Сейчас что-нибудь придумаем.
- Ну отдайте же мой пакет из-под бензина!
- Кто видел мой спальник?
- В палатке!
- Ну долго вы еще там, в палатке?
- Брось сюда спальник!
- Чья мотявка? Чья мотявка? Считаю до ста: 98,99,100! Так, моя!
- Ну дайте же пакет!
- Эй, брось топор!
- Лови! Что молчишь? Не поймал что ли?
- Где мой нож?
- На камне.
- Кстати, чьи носки горят? Чьи носки горят?
- Кто тренировался на палатке узлы завязывать?
- Ты- там отвязывай, я- здесь. Ну и навязали.
 Постепенно экспрессия достигает предела, о чем говорят иностранные слова, а также отдельные возгласы и интонации.
- Fine! Влезла!
- Мракобл! Фиг засунешь все!
- Вам помочь!!?
- Да!!!
- Ну скорей переодевайтесь, палатку надо складывать!
- Чья мотявка? Беру!
- Посуду разбирай!
- Кинь чашечку! ...и ложечку.
- Продукты разбирайте, мокнут.
- Брось-ка мне соль!
- Чей чай? Чей чай? Анютин..!
- Чей мешок?
- Мне давай!
- У, собака, опять упал!
- Вовик, ты собрался?
- Давно уж!
- Другим помоги!
- Помогаю!
- Вадик, собрался? Тебя ждем! Помочь?
- Света, быстрее шевелись!
- Давай пленку сложим?
- Где мои рога?
- Кто взял не свои рога?
- Ну что за привычка рога чужие хватать!
- Чей рюкзак на мой рог оперся? Убираю!
- Ложка чья?
- Ну вы долго будете переодеваться!
- Где мой козлиный рог?
- Кто видел мои рога? Ну кто ж их так?
- Давай пленку сложим!
- Руки бы поотрывать тому, кто эти мотявки на накидки привязывал!
- Десятиминутная готовность, через полчаса выходим.
- Ах, вот она!!!
- Помоги рог привязать...
- Мотявку кому?
- "Крокодильчики" все сюда.
- Ах, собака! Пока палкой не припрешь, не стоит.
- Двух "крокодилов" не хватает. Кто видел"крокодилов"?
- Чья пленка валяется?
- Чьи рога?
- Чьи носки сгорели?
- Альпенштоки берите!
- Где мой? Брось, пожалуйста. Санька, верни мяч.
- Ну вот, дождя дождались.
- Чей альпеншток?
- А.И.! Гвоздодер держите!
- Ну сколько можно собираться?
- Кто видел мои носки?
- Чьи рукавицы рван...
- Мои!!!
- С рогами разобрались?
- Минутная готовность!
 Здесь начинается короткий последний, но весьма интересный и важный этап сборов- залезание под рюкзак. Если в начале похода без помощи не мог обойтись никто, то в конце картина изменилась.

Сидит Светик. Ждет, когда кто-нибудь подаст руку. Самой встать лень. Подлез под станок Сережа Мифтахов и ловко встал. Остальные поднимают с колена, ругая, хваля, проклиная, прося свои рюкзаки.

- Вот и залез, молодец!
- Теперь от меня не уйдешь!
- Долго еще ты на мне ездить будешь?
- Поехали! Время?
- Десять!

Первые впечатления от тундры

Тундру, вернее, зону тундры я уже видел на Саяне. Тундра - это не пустыня. Это свой мир, может быть, микромир. Карликовые березки, ивы, многочисленные озерки, речки, ручьи. Рыба большая и маленькая, мыши и более крупная дичь. Про комариков и мошку я уже молчу. Последние- очень наглые и шустрые, пробираются даже в накомарник. Но нам насчет жужжащих и сосущих повезло.

В I день жара на солнце достигла +41. Этого я от тундры не ожидал! Правда в тени было намного холоднее- +36. Почти как на юге. Отличие в том, что погода в тундре может меняться так же быстро, как в горах. В тот же I день мы вышли в трусах и в шортах, но вскоре были вынуждены надеть штаны, сначала из-за комаров, а потом из-за похолодания. Обедали уже под сильным дождем. Но в целом было все же тепло. Приятно вспомнить первые два дня, когда мы еще обливались водой из кружек. А потом север взял свое. После Большой Кары мы уже не снимали утепленные штормовки.

В тундре встречаются оазисы. Особенно в начале гор на Б. и М. Каре. Там растут нормальные большие деревья. Есть такой островок и на Б. Ходате. Очень низко висят облака. В горах это нормальное явление и вполне понятное, а вот в тундре впечатляет. Но особенно приятно видеть синее небо, после нескольких дней дождя. Меня в тундре все время манило за горизонт. Интересно,  есть там что-нибудь стоящее?

Горы небольшие, но иногда очень красивые. Примером может служить Нэтэм-Пэ, а также хребты в последний день маршрута. Представьте себе остроконечные башни средневековой крепости!

Полудневка

Полудневку мы сделали на четвертый день пути. С утра прошли 5 км, потом А.И., Сережа Мифтахов и я отправились на разведку. Нашли первые оленьи рога, стоянку хантов, а вдали у реки поблескивал стеклами вездеход. Вероятно тот, на который рассчитывал А.И. Пока мы ходили, все остальные охотились и объедались морошкой. Второе им удалось гораздо лучше. Место для дневки выбрали весьма живописное. Речка бело-голубоватого цвета, заросли кустов, в километре- начало больших гор.

Валера начал провешивать продукты, мы с Шуриком поставили палатки. Погода была довольно теплой, но загорать никто не осмелился из-за комаров. Пошли вчетвером на разведку к вездеходу. Леонов не захотел мочить ноги, ну а остальные перешли речку вброд. Люди около вездехода преподнесли нам первый маленький сюрприз: мы немного сбились с пути, оказались у горы Борзова, в 7 км от маршрута. Но это, конечно же, чепуха. Какая разница, где дневку делать. На обратном пути поймали с Шуриком двух маленьких рыбок. Вероятно, хариусов.

Вернулись как раз к обеду. А после обеда все разбрелись куда-то. А.И., Мифтахов, Новгородцев и Леонов пошли на восхождение. Шурик убежал на разведку. Я хотел было сходить с девочками на соседнюю горку поработать альпенштоками, н они куда-то пропали. Пошел один! Сначала вернулся немного назад, потом направился на горку перед горой Борзова. Подъем нетрудный.

Сверху палатки уже очень трудно заметить, дымок от костра видно хорошо. Я прошел через всю гору на другую сторону. Сверху был прекрасно виден вездеходный след. Вдали заметил еще один, потом еще: вездеход оправдал свое название- везде и все бороздил. Гора Борзова казалась совсем близко, через речку. Я долго смотрел туда, стараясь увидеть наших, но к своему удивлению увидел их уже около вездехода. Звуки альпенштоков не долетали. До лагеря дошли почти одновременно. Ужин еще не был готов, ребята принесли хариусов и грибов. Хариусов поймал, конечно, не Вадик, а рыбаки. Но какое это имело дело для наших желудков? Разделали бедных рыб пополам, чтобы осталось на завтрак, и, мягко выражаясь, спороли их. Так как аппетит приходит во время еды, то стали жарить грибы. Когда они, наконец, сжарились (а этого момента все ждали), то были нещадным образом и весьма быстро поглощены. Моя ложка мелькала в два раза чаще других, но мы ведь с Анютой ели вдвоем. С "приятным" чувством легкого голода, как пишут в западных диетических журналах, улеглись спать. На этом полудневка закончилась. Оказывается, когда отдыхаешь, даже активно, запоминается, а тем более пишется гораздо хуже, чем тогда, когда идешь.

Встречи на дорогах

Я, лично, хожу в походы по многим туманным мотивам, но один из них вполне ясен: хочу видеть, как живут другие люди, туристы. В последнее время мне не безразлично, что у них в рюкзаках и что это за рюкзаки...

...А тундра вся исхожена вдоль и поперек. В первые дни, точнее в первые два дня, мы вообще шли по широченной столбовой вездеходной дороге. Следы человека попадались на каждом шагу. Видели полигон, остатки других туристических групп: банки, фантики и т.д.
В первый день встретили группу из Одессы. "Двоечники" весьма удивились, что мы шли в ботинках. Мол, дальше, в "болотине в ботинках не пройдешь!" Это мне показалось весьма странным: как это: в ботинках и не пройдешь? Где угодно можно пройти!

День на четвертый произошла приятнейшая, хотя и заочная, встреча с земляками. Спускаемся вниз к речке, видим стоянку. Подходим ближе. 9 сидячих мест, кострище и аккуратно выложенная камушками надпись: Горький. Вот тебе и ушел подальше от родного дома!

На Б. Каре стояло несколько палаток, туристы-водники, а также местные рыбаки. На следующий день после полудневки видели туристов из Пензы. Но на этом дне стоит остановиться поподробнее.
Место дневки мы покинули под стук мельчайшего дождика и пошли по разведанной Шуриком дороге. По пути попадалось много морошки, то и дело тела с рюкзаками наклонялись и слышалось отчаянное чавканье. И это после ухи! На очередном перекуре все разбрелись собирать уже спелую морошку. Пошел дождь, довольно сильный. Тут мы совершили первую ошибку. Нам надо было бы сразу спрятаться под пленку и переждать. А мы сначала намокли, а потом спрятались. Дождь на переставал. У небольшого ручья, где росли большие деревья, А.И. приказал ставить палатки и готовить обед. (Это была вторая ошибка, но уже не группы, а А.И. Нет, обед варить- это абсолютно правильно, а вот палатки... Они, разумеется, сразу же намокли. Вадику и Шурику пришлось нести потом лишние килограммы.) А дождь разыгрался не на шутку. Леша с Ольгой готовили обед. Остальные натаскали дров, которые успел нарубить Сергей Мифтахов и сушились у костра. Сушка выглядела весьма оригинально: от костра сушились, от дождя мокли. А перед сушкой мы с Сережей сбегали на небольшой холмик с крестом на вершине. Видимо, кто-то умер. Это уже вторая могила, первую я видел в последний день около Телецкого озера.

Осмотром могильного холмика мы не ограничились и пошли на хребет к водопаду. Зрелище красивое. Но описания моим пером не выдержит. Если Вадик сделал фотографии, то надо у него посмотреть: лучше один раз увидеть, чем сто раз прочитать мои каракули.

Дождь все же кончился. Я не ожидал от него такой подлости. Пришлось идти дальше. Шли уже по хребту, по оленьей тропе. А.И. шел, хвалил оленей за тропу, уверял, что скоро их увидим. Вскоре и вправду донеслись радостные крики, как будто кто-то отгонял подальше этих долгожданных оленей. Причина столь радостных возгласов оказалась другой: впереди шла группа. Те отдыхали. Пензенцы. Я прошелся вдоль всей группы и выбрал девушку посимпатичнее и со значком. Я не ошибся. Обмен, впервые за три года, состоялся: на мой значок коллега ответила своим "Ура!" Лед тронулся!!! По одежде определил, что это лыжники. Угадал. Штормовые костюмы у нас были, конечно же, лучше. А вот рюкзаки и палатки... У них было две из парашютного шелка. Семиместка вместе с тентом весила 1 кг 200 г. Вот это да! Они очень удивились нашему начальному весу 38 кг. У них всего 32 кг. Но они шли по нашему же маршруту 12 дней, а мы- 17. Насчет еды и говорить нечего, мы их перещеголяли. Группа ушла на перевал, больше мы их не видели. А мы поднялись на перевал, который оказался только последним взлетом перед перевалом. Растительность еще была. Ночевку решили сделать здесь же. Прислушались. Стук лесорубов раздавался где-то внизу. Вероятно, пензенцы ушли вниз, в долину.

А мы принялись дежурить. Погода испортилась снова, шел дождь, дул сильный ветер. Костер не могли разжечь целый час. Наконец, старания С. Мифтахова увенчались успехом. А Шурик все мучился, на спор, раздувая бледные искорки костра для просушки. Кое-какой геркулес мы все же сварили. Сорокин посоветовал положить сырые дрова на кострище, чтобы они просохли. Я подхватил хорошую мысль.

Утром погода оказалась еще хуже. Сильный ветер, дождь, снег. Дров на кострище не было: они все сгорели. Но маленькие кусочки все же остались. Они то мне и помогли разжечь костер довольно быстро, минут за 20-30. Сухой спирт намок, но сырым стоградусным не стал, гореть не горел, а как только разжигался у меня за пазухой, то ветер сразу же его гасил. Сережу я разбудил, когда вода закипала. Наступала его очередь: он был шеф-поваром. К этому дню я еще вернусь, а пока продолжу о встречах. Хотя, пожалуй, не стоит. Все последующие наши встречи будут описаны в других главах.

Таким образом, вернемся в то утро. Перевала достигли быстро. На всех вершинах был виден снег, внизу виднелась зеленовато-белая вода речки. Вот с этого-то прекрасного утра и начался день восхождения на Нэтэм-Пэ, высочайшую гору Полярного Урала- 1367 м.

Спускаться по "чемоданам" и курумнику я никогда особо не любил, пришлось пройти этот участок побыстрее и дождаться группу внизу. Далеко впереди просматривались сквозь разрывы облаков высокие вершины. Где-то там была и Нэтэм-Пэ.

День и ночь тревог

Сережа Мифтахов посмотрел на карту и с уверенностью показал рукой на вершину впереди: "Вот она". Группа двинулась в путь, погода стояла средненькая, прорывался изредка дождь, облака скрыли все вершины. Очередной порыв ветра открыл довольно высокий хребет с выделяющейся высотой вершиной, чуть левее той горы, которую мы приняли за Нэтэм-Пэ. Сережа посмотрел на карту, на вершину и с прежней уверенностью заявил: "Вот она". В этот момент я стал вспоминать тот разговор в КСС.

- Восхождения не рекомендую.

- Почему?

- Плохая погода, сплошная облачность.

- Но ведь сейчас погода хорошая.

- Прогноз погоды: в первой декаде месяца понижение температуры на 10 градусов. В горах на 10-15.

- ...?

- Здесь прогноз точный.

- Ну а если все же будет хорошая погода?

- Там в это время хорошей погоды не бывает.

 Погода для гор была нормальной. Беспокоила только облачность. Но ведь именно там находились все высокие вершины. Поставили одну палатку. Выдали паек штурмовой группе. Я поймал А.И.

- А.И., может не стоит? Погода плохая, в КСС...

- Надо, Вовик. Могут тройку не засчитать.

- А может...

- Я сказал: надо.

- А где Нэтэм-Пэ?

- Там.- А.И. показал вперед, куда уходила долина.- Сережа, дай карту.

- Так, мы находимся здесь. Это озеро, где мы находимся - Видимо, вот оно. А озеро Оче-ты, оно там, за этой долинкой вправо.

- Сколько!

- Километров 7.

- Стоит ли нам здесь оставаться? Может, перенести все на озеро?

- Это мысль. Но придется переносить челночным способом.

- Само собой. Оставим здесь одного. Вы вернетесь, он проводит.

- Пока ничего не делайте. Мы сейчас выйдем, а вы готовьте обед. Не торопитесь. Собрались трое: А.И., Мифтахов, Вадик. Попросился Леонов. Ему одно условие- только с камерой. А она изломана. Стали смотреть. Вроде наладили. Из разговора я понял (может быть, неправильно), что А.И. не хочет брать Сережу. Изломанная камера была неудачным предлогом. А раз камеру устроили - отказывать уже нелогично. Что же думал сам Сергей, когда просил взять его?

Ребята ушли. А я позволю себе снова начертить пару рисунков.

 1. Наше предполагаемое местонахождение.

--
 г.Нэтэм-Пэ +---------------
-- ¦ оз. ¦
------T-----T-------
-- ¦ ¦
--- ¦
-------- L----------------- ¦
------¬
 L-------
-
-------------------------
 2. Наше истинное местонахождение.

--
---
-------------------------------------
-----------------------¬
¦ оз. ¦ L--------
-----------------
г.Нэтэм-Пэ------------------------
- +------
-- ¦ ¦
 ¦ ¦
 ¦ ¦
 ¦ ¦
(Вот это дизайн!!! Из 2002 года)

Мы предполагали, что находимся южнее Нэтэм-Пэ. А вышло, что севернее, так, кстати, нам и посоветовали одесситы. И к озеру Оче-ты не было идти никакого смысла. Сразу восточнее.

 Через некоторое время, час-15 , показался Вадик на другом конце озера. Что-то случилось. Он кричал, но плохо было слышно. Шурик побежал к нему. Пока слова Вадика долетали до нас, я лихорадочно думал, что же могло случиться! Нужна помощь? Или что-нибудь другое? Что-то забыли. Наконец, сумели расшифровать крики Вадика. "Никуда не ходите. Это не Нэтэм-Пэ. Она там. Слева озеро Оче-ты ". Теперь все встало на свои места, как я думал. Смотрели на хребет слева. Остроконечные вершины, как в старинном замке. Но их почти не видать. Сплошная облачность. лежит снег.

Наша задача- обеспечить лагерь дровами. Легко сказать. За ними надо было по камням среди воды как минимум 200 м преодолеть. Сделали несколько рейсов. Дров натаскали довольно много, а вот разжигаться они упорно не хотели. Мое предложение полить бензином Шурик отклонил: мол, не поможет. Попробовали - взметнулось высокое пламя. Но дрова все же не занялись. Кое-как костер разгорелся. Дежурство взяли у меня девочки, ощипали двух куропатенков, пустили в овощной суп. Это была уже экономия, т.к. овощные супы мы брали как НЗ в качестве дополнителя. Поели мы прекрасно, разлеглись в палатке. Было холодно, сыро, палатка сильно намокла, да и у нас штормовки насквозь были. Дул сильный ветер. Я представил, что творится наверху. Вряд ли позавидуешь. Дрова прогорели, сходили еще несколько раз. Вечером я вымыл посуду и передал дежурство Шурику, который принял его фактически в обед. Варить стали поздно, чтобы к возвращению восходителей все было теплым. Они обещали в 9. Про себя я думал, что если они вернутся к 11, то это будет прекрасно. Ужинать начали в 21.30. Быстро темнело. Сильный туман, ветер. Дождь со снегом. Видимость резко ухудшилась.

Леша предложил переставить палатку в более сухое место. Я долго не соглашался. Во-первых, лень, во-вторых, я какой-то интуицией, основанной все же на небольшом опыте, чувствовал, что сухого места около воды не найти. Как только грунт нагреется под нашими телами, снова проступит вода. Единственно верный способ- выложить площадку камнями. Но было уже темно, да и мы все сильно устали. Чтобы не было лишних споров, палатку перенесли.

Беспокойство нарастало. Темно. Туман. Я переобулся в сапоги. В них стало тепло. Решили с Шуриком сходить в разведку, хотя прекрасно понимали, что она ничего не даст. Но сидеть на месте не было сил. Вдруг на левом склоне увидели фигурку. Закричали. Только через несколько минут поняли, что это была Света. С ее стороны это было весьма необдуманно. Заблудиться в таких условиях ничего не стоит, хотя кажется, что негде. Но я это знаю на своей шкуре. А если прибавить ночь да абсолютную неопытность...

Мы с Шуриком взяли альпенштоки и пошли. Надо было поговорить. Хотя все было ясно без слов. Что-то конкретное можно было решить только утром. Что именно? Кого выслать на разведку, что делать, если еще один день окончится безрезультатно, кому оставаться здесь, а кому идти за помощью.

- Самое лучшее, если они догадаются ночь переждать.

- Да, Вовик. Сейчас спускаться бесполезно.

Выяснили, что мы не знаем, где Нэтэм-Пэ. Шурик показывал на предполагаемую раньше вершину. Карту он не видел, я же хорошо помнил, что озеро находится севернее Нэтэм-Пэ. Следовательно, гора- вот где- слева. Только какая из этих многочисленных вершин?

Было непонятно, каким образом мы не сумели в километре от себя увидеть такое огромное озеро. По-моему, был туман. Света в темноте шла очень неуверенно. Я отдал ей свой альпеншток. Несмотря на это, ее приходилось ждать. В темноте фигуры не было видно. В лагерь вернулись ни с чем. 2 часа ночи. Никаких вопросов. Спать. Утро вечера мудренее. Сердце билось чересчур спокойно. Если что-нибудь случилось, то мы с Шуриком самые опытные, нам и решать. А вот этого мне как раз не хотелось.

На разборе похода в поезде кто-то из ребят неправильно сформулировал мысль: мы, мол, напахались, а вы все же отдыхали. Врагу не пожелаешь такого отдыха. Дрова в округе на километр все выдрали. А ждать каково? Морально устать в сто раз хуже, чем физически. Но мы с А.И. квиты. В прошлом году он меня ждал, когда я заблудился, в этом- я его. Залезли вшестером в палатку. Для меня было приятной неожиданностью поспать на надувном матраце. Анюта прижалась ко мне. А может, я к ней. Какая разница? Через некоторое время, как слон, влез Сорокин.

Мне снился "40" автобус. Утро. Все стоят как огурчики, тесно прижавшись друг к другу. Тепло. Меня протискивают к передней дверке. Шофер хитро посмотрел на меня и сказал в микрофон:

- Приехали. Шленкин, выходи.

 Я не понял. Откуда он меня знает. Шофер повторил более настойчиво:

- Шленкин, вылезай.

Я проснулся. Голос А.И. настойчиво требовал, чтобы мы выходили. Если он думал, что мы были вне себя от радости, когда они вернулись в 3 часа ночи и нарушили наш покой, то он глубоко ошибался. Поставили вторую палатку. В это время восходители ели холодную кашу негнущимися руками и грелись у костра. Возникла проблема: кому с кем ложиться. Я понял одно: если я лягу как обычно, то я от трех холодных тел околею. Как от грелки толку от меня мало. Меня заменил Сорокин, для подкрепления в ту палатку был придан Валера. А.И., Света, Анюта и я легли в другой палатке в большом мешке. А.И., будучи настоящим дженетельменом, лег с краю. Мешок отсырел, в палатке было холодно.

Через некоторое время со своим спальником пришел Валера, лег в него и застучал зубами. Не выдержал, попросился в наш мешок. Пустили. Стало заметно теплее. Ночь провели довольно беспокойную. Спальники все отсырели, палатка текла, т.к. ветром сорвало накидки. Ночью мне пришлось вылезти поправить палатку, Камень не выдержал, сдвинулся с места. Влезая в мешок, обнаружил, что Валера пропал. Искать его, правда, долго не пришлось, он лежал в ногах и мирно спал.

Утром я проснулся рядом с ним. Постепенно все вылезли. А мы заорали песни. Пели, пели, а когда вылезли, стало неудобно: остальные носили дрова с другого берега озера. Два раза успел сходить и я. Поели, просушили, как могли, палатки, спальники и отправились в путь. Время было уже позднее. В этот день шли медленно, я никак не мог согреться. Сорокин довольно часто переходил речку, а я полез по одному берегу через набольшие прижимчики. Только на них и удалось согреться.

Страничка восходителей

Не поблудишь- не дойдешь

От Нэтэм-Пэ ушли недалеко на следующий день, но главное-ушли. Лагерь разбили около ручейка, под горой, довольно рано, но надо было просушиться. Все, кроме дежурных, были мобилизованы на дрова. Ободрали все склоны, около костра возникла приличная куча. Сушить мешал дождик, и все же с этой задачей мы справились успешно, на мой взгляд. Место было открытое. А.И. предложил построить из камней стенку от ветра. Мое предложение было проще: поставить палатки так, чтобы одна закрывала другую, и поставить рюкзаки с ветреной стороны. Так и сделали.

Но дождь все равно нашел ночью лазейку, намочил одну стенку да пару рюкзаков. На утро я был командиром. Послал Шурика на разведку. И покаялся. Пора выходить- его нет. Пришлось идти самому на гору искать. Только забрался наверх- бежит. Маленькая коричневая фигурка. Все в порядке. Чуть левее, ближе к лагерю, еще одна фигурка- А.И. Шурик принес радостную весть- впереди идет группа литовцев. Если быстро пойдем, то догнать сможем. Соблазн увидеть первых новых людей был велик для меня, поэтому я погнал группу вперед, дав Шурику задание: 50 мин. ходки, 10- перекур. Литовцев мы, конечно же, не догнали, т.к. еще целый час прособирались да ягоды драли. Осталась надежда на куйбышевцев, которые, по словам тех же литовцев, стояли на склоне недалеко от них.

И куйбышевцев догнать не удалось. Зайдя за гору, мы пошли довольно быстро, хотя меня настораживало поведение А.И. Он то и дело сбивал группу с темпа, ориентируясь по карте: что-нибудь, то вершинка, то речушка, не совпадали. А вокруг нас висели тучи зловещего цвета, шел проливной дождь! Нам же везло пока. Около небольшого пригорка остановились на перекус. Перекусили прекрасно вафлями и остатками блинов, а также салом с печеньем. Т.к. заметно похолодало, стали играть во второго лишнего. Я в детских играх не участвовал. Меня прельщают более интеллектуальные игры, по типу "Китайского смеха", "Я - ослик", "Я- луноход-I" и др.

В этот день мы должны были подойти к оз. Большое Щучье. Озеро в длину- км 15, если не больше. Вадик замучил всех, выпрашивая баночку для червей. Наконец, мне это надоело, и я нашел ему чайник.

Вездеходный след, по которому мы продвигались, вел себя весьма странно: то появлялся, то куда-то исчезал. ...Прямо открылась долинка, слева- горы, справа - широкая долина с голубым небом на конце. Гор не было видно. По карте ничего не сходилось. Ушла разведка в дождь и пропала. Остальные забились под полиэтилен и наслаждались игрой, выталкивая друг друга под дождь.

Ориентировщики пришли, ничего толком не выяснив. И тут ко мне пришла, если не гениальная, то просто интересная, мысль: гор не видать потому, что озеро слишком большое. Значит, оно - справа. Меня нисколько не беспокоило, что направление из северного сменилось на южное. Не в первый раз так, два дня назад под Нэтэм-Пэ то же самое получилось. Форсированным шагом бросились к Большому Щучьему. Вскоре тропа разделилась: Одна пошла вверх, другая- вдоль реки. Группа тоже разделилась, благо условия позволяли: А.И., Вадик, Сережа Леонов, Светик и я пошли по реке, во главе с Шуриком - поверху. Растительность пошла буйная, речка стала такой широкой, что вброд, пожалуй, и не перейдешь. То тут, то там попадались следы человека: стоянки, ржавые банки из-под бензина.

Верхние нашли вездеходный след и упорно зазывали нас к себе. А мы пошли искать место для стоянки, стало ясно, что мы шли явно не туда. Тут ко мне снова пришла вторая по счету гениальная мысль: а ведь мы сделали круг, вышли к горе Борзова с другой стороны! Стало смешно... "Вот и окончился круг, помни, надейся, скучай..."

Гору Борзова узнали все...

Стоянка была мягкая, теплая и вкусная, так как дежурили Вадик с Сережей. Но я теперь разгадал их секрет "вкусной и здоровой пищи": они так долго готовят, что у всех пробуждается уже не туристский, а волчий аппетит. Наутро помчались обратно, только Большое Щучье сменилось Малым. На следующий день к вечеру достигли Малого Щучьего. Погода стояла как по заказу. Интересно было следующее: брод через Малую Кару и игра в балду. Я болел за Анюту, а она постоянно проигрывала. Наконец, мне надоело слушать, как другие играют, решил я испортить игру, нечего болтать. Случай подвернулся. Зашел спор, есть ли слово "пасмурность". Я поддержал меньшинство, "пасмурность", мол, это термин. Спор затянулся до обеда. В душе же я умирал со смеху. Все прекрасно понимали, что такое слово может существовать теоретически, но проигрывать не хотелось никому.

- Пасмурно есть, а "пасмурности " нет.

- Конечно нет. "Ясно", "пасмурно", от них существительные не образуются.

- Как это, "ясность"!?

- Ага, ну и как ты скажешь: "На улице ясность какая?"

- Давайте внесем ясность, есть ли слово "ясность"!

 Сошлись на том, что "ясность" существует, а "пасмурности" нет. Как-то нелогично. И вновь разгорался яростный и абсолютно беспочвенный спор.

Примечание: я не проигрывала, заметь!

В тундре все есть

Вот уж воистину это так!

 I- есть вездеходный след, запчасти от вездеходов, бочки, доски.

 II- есть стоянки. На них иногда можно кое-что взять: от рогов и дров до сковородки (ее мы взяли на стоянке наших земляков). Встречался чайник, бутылки. После Малого Щучьего попалась стоянка с топором и паяльной лампой. На самом озере нашли изломанный будильник. На метеостанции, точнее на базе, стояла куча изломанных вездеходов. На свалке можно было найти все: зубную пасту, средство от насекомых, будильники и настенные часы, пилу, топор, проволоку, бутылки, консервные банки, различные веревки - от репшнура до основной веревки. Мне, кстати, удалось урвать два небольших кончика.

Встречаются буровые заброшенные вышки, чумы, фантики от конфет. Попалась даже задранная оленья туша. Шурик нашел нож местного производства. Встречаются следы: человечьи, оленьи. Куропатки вылетают из-под ног, ягод местами полно. По вездеходному следу стоят вешки- железные трубы. Когда они падают, невольно кажется, что переходишь водопроводную трубу.

А на Нэтэм-Пэ ребята видели самолет разбитый. А еще в тундре есть дрова...

Дрова, дрова...

Им я не зря посвятил целую главу.

Началось же все в конце первого дня. Нам попадались доски, щепки, но мы остановились на ночь в стороне от дороги, около озера. Половина сразу же ушла ловить рыбу. Другая же половина рвала, как порабощенные рабы, сухую иву (сырая не рвалась). Шурику удалось сварить ужин. Но он сделал оговорку, что надо еще дров на утро. Мне рвать дрова не хотелось, и тут в голову пришло прозрение: во-он там должна лежать доска, даже две.

Встал, сообщил Леше свои чувства. Леша довольно иронично благословил меня: "Давай, давай, Вовик, принеси". Я пошел и через минуту наткнулся на доску. Безошибочным путем пошел искать вторую и тут же наткнулся на нее. Понес в лагерь. Леша открыл рот и долго не мог его закрыть. Наконец, он смог это сделать. Я же вошел в раж и снова направился в голую тундру за досками. В этот раз Леша смотрел уже с интересом. А доски так и шли на ловца... После третьего раза я высказал очередное предположение о сбитых досках, но один, мол, не донесу. Вызвался на помощь Валера. И действительно, вот он, щит. Погрузили на него другие доски и пошли к лагерю. Представили удивление других. Те на самом деле ошалели от обилия цивилизованных дров. Это было начало.

Темнота упорно не наступала. Тепло, легли альпинистским способом. Были же времена!

Следующие дрова, о которых стоит упомянуть, встретились после Малого Щучьего, перед самым привалом. Мы чуть было не проскочили поваленную на дороге буровую вышку, наверху. Но я почему-то направился к ней, и не зря. Минут через 10 группа напоминала груженный досками караван верблюдов. Единственное отличие: верблюды не смеются. Собственно, мы уже не смеялись, я ржали, что давало повод думать, что мы не верблюды, а лошади. Картина и вправду была прикольной: кто за шеей, кто под мышкой, кто на рюкзаке, кто вдвоем несли доски. Поворачиваться было нельзя: сразу же дашь по фейсу рядом идущему. Но и много смеяться не стоило: от вибрации доски выскакивали.

Сколько мы шли, не помню. Помню только, что давно уже наступила пора ложиться спать, а кругом болотистые места. Наконец, я понял, что если через минуту не встанем, то у меня отвалится шея вместе с головой и очками. Упадет и огромная доска. Встали. А мы с Сережей дежурные. Хорошо, что дрова хорошие. Но даже эти хорошие дрова я утром разжигал 30 минут. Разжег, пошел будить Леонова. Приходим, а костром и не пахло. Ветром задуло да дождем залило. А когда я встал, вообще все белым-бело было, снег летел. Хорошо, что дрова хорошие!

Следующая партия дров ждала нас, как ни странно, высоко в горах, на заброшенной метеостанции. И вновь смех. Дрова нас преследовали повсюду. Здесь мы их тащили, да еще под гору довольно большое расстояние, км 5-7. Техника перенесения была отработана до автоматизма.

Каркас рюкзака с успехом заменил шею, появились специальные мотявочки...для дров. Моя трехметровая доска все же доконала меня на спуске. С другими это случилось раньше: еще в самом начале сел на пятую точку Вадик. Но дрова не бросил! Пятая точка пусть мокнет, но костер не разжигать! А моя доска зацепилась за крутой склон... В результате я споткнулся и упал. Доске этого показалось мало, она вылетела из рюкзака и отдавила мне ногу... С каким бы удовольствием я ее сжег прямо на месте! Но взяв всю свою волю в кулак, я донес ее до стоянки, где и состоялось торжественное сожжение наших мучителей.

Последующие два дня весьма напоминали предыдущий. За спиной- та же трехметровая доска, но прибавился еще и кол. Зачем я его взял, ума не приложу: геологи ведь его, наверное, в дело вбили. Кол упорно не хотел привязываться и бил мне по задней поверхности бедра и чуть выше. Кто только мне его не привязывал! Однако кол не сдавался. На обеде его не сожгли: он служил стойкой. Пришлось нести до вечера. Представить только: целый день нести дрова!

Шел дождь. Принесенные дрова решили поберечь на утро. Пришлось рвать березку в полнейшей темноте. Вадик с Сережей опять долго стряпали. А наутро я увидел кучу углей и пепла и...невредимый кол! Я надрывался, дергая березку ночью, а он стоит невредимый и, как мне казалось, смеется надо мной. А сколько тепла он нам дал бы?! Сжечь кол не представилось возможности, пришлось его оставить. Подумать только: два дня нести и не сжечь! Я не удивлюсь, если через пару лет встречу его где-нибудь в Полярном...

 С дровами в общем все.

 А мы охотники...

Глава короткая, но очень важная для характеристики членов нашей группы.

 Начало положил Шурик. Кто-то спугнул куропаток, и один птенец, который, видимо, умел летать только прямо, полетел прямо на него. В целях самообороны Шурик поднял свой альпеншток и со страшной силой поразил бедную пташку. Кто бы знал, какой черной завистью я ему завидовал! Но и на мою улицу пришел праздник. Случилось это недалеко от Б. Кары, на обеде. На обед расположились на небольшом пригорке, а внизу зеленело приятное озерцо, приблизительно метров 100 на 70. Как увидите потом, размеры играют далеко не последнюю роль. От дождя все спрятались под пленку, только Вадика и Сережи Мифтахова не было. А.И. вылез из укрытия и поднялся чуть выше. Тут же раздался его оглушительный смех. Я не удержался и решил посмотреть. Моим глазам открылась следующая картина. Тундра. Дождь. Озеро. А в нем двое. Вадик и Сережа. Оба плавают с альпенштоками за стаей утят. Бросок! Утята ныряют и...появляются через минуту на другом конце озера. Охотники плывут за ними. Недолет! И снова утята пропадают. Взяв фотоаппарат, я помчался заснимать охоту. Щелкнул раз, два, удивился, неужели так трудно попасть. А если так попробовать? Фотоаппарат упал на землю. Я набрал камней. Сережа крикнул: "Вовик, оттуда их гони!" Я погнал. Втроем дело шло лучше. Но пошел уже второй час пребывания охотников в холодной воде. Их тела, видимо для маскировки, покрылись гусиной кожей. Но альпенштоки упорно не долетали метров 5. Я уже раз 5 в быстром темпе пробежал вдоль озера, с поразительной скоростью разбрасывая камни. Промок по пояс, но не сдавался. Пробегая в очередной раз мимо обнаженного Сергея, который лязгал зубами и пытался сказать "Во-Во-Во-Во-Во-вик" я заметил, что нашу охоту снимают уже на камеру. Попасть в кино - это хорошо, но попасть в утенка- еще лучше. Вадик уже вылез.

Утки скопились недалеко от его берега. Я же начал метать камни со стороны Мифтахова. Камни немного не долетали, я же с каждым броском все глубже погружался в воду. Несколько раз порывался бросить все это, но сдавался под уговорами Сережи: "Во-Во-Вовик, брось еще!" Я разбежался изо всей силы и бросил...

Через мгновение Сережа закричал. Его крик напоминал крик первобытного человека и состоял из набора следующих звуков:  У-у-у, а-а-а, о-о-о, ха-ха и хи-хи! Переводилось это одним словом "попал".

Утята все нырнули, а один остался на воде. Мать утка стремительно поплыла к чаду. Но еще стремительнее, как отец, прямо в одежде к утенку бросился Вадик. Бросок был мастерский, прямо в глаз! И это с 40 метров. Вот он я!

Утенок был торжественно съеден. Следующая большая охота состоялась в день штурма Нэтэм-Пэ, с утра. Как только в небо взвились из-под ног куропатки, десяток рюкзаков упал на землю. С огромной скоростью Вадик, Сережа, Шурик и Света устремились в погоню, с альпенштоками наперевес. Я за молодыми угнаться не мог, побежал потихонечку. Куропатка ускользнула по воздуху. Но два куропатенка, один живой и один мертвый, все же попали к нам. ...Света неожиданно встала в охотничью позу. "Ребята, она здесь, в кустах!" Началась борьба нервов, кто первый сдастся. Мы методично прочесывали заросли березки. Вдруг Вадик вскинул альпеншток, подкрался к кусту и с огромной силой вонзил его в землю. Тишина. Бывает, что и опытный охотник ошибается.

 Куропатка вылетела совсем неожиданно. Куча альпенштоков напрасно взметнулась в небо: она была уже далеко. И вновь вся охотничья братия, демонстрируя хорошую технику, рванулась по

тундре. Когда все собрались, обнаружилось, что второй утенок тоже мертв. Все недоуменно переглянулись. Сережа Мифтахов скромно пояснил:

Он побежал, а я его догнал...Альпенштоком! Весь его вид при этом говорил:- А чего? При попытке к бегству! Когда мы на обеде ели нежное мясо, я пожалел, что отпустил на перевале маленького куропатенка, за которым я в хорошем броске пролетел метра три сквозь заросли ивы.

После Нэтэм-Пэ охота была неудачной. Если бы можно было бить оленей конечно. Шурик, перед метеостанцией за день, гнал перед собой двух оленей, как домашних коров. А если по правде,

у нас в деревне коровы глупее любого оленя тундры.  P.S. Замечено, что если я называю главу короткой, она выходит нормальной.

Местное население, или имеется продажная шкура

В день после М. Щучьего, где я шел направляющим, у нас была намечена полудневка. Мы с Сережей накормили голодных и тронулись в путь по прекрасному вездеходному следу. На дороге отчетливо виднелись следы. Наконец, Шурик, заправский следопыт, определил: латыши. Вот где мы из снова догнали! На вопрос, как он определил это, Сорокин предъявил фантик, на котором было что-то написано, кажется, не по-русски. Против этого трудно было что-нибудь возразить. Бумажки валялись по всей дороге.

Вскоре наткнулись на только что покинутое пастбище. Шурик нашел там себе нож местного производства. Часа через два догнали латышей. 5 мужиков разного возраста, очень оптимистично настроенных и веселых, обрадовались нам, тем более старому знакомому. Очередной значок перекочевал на грудь латышей. Пожелали легких рюкзаков и приятного аппетита и тронулись дальше. Вот тут-то Сорокин и повстречал олениху с олененком. Это была наша вторая встреча с оленями. Первая состоялась на горе, вечером предыдущего дня, за полчаса до заброшенной буровой вышки.

Мы сидели отдыхали, и вдруг перед нами спокойно пробежали три оленя. Осмотрели нас и пошли дальше. Чуть позднее мы узнали, что на Полярном Урале все олени домашние. Мы шли по реке Б. Ходата, а может, по ее притоку Ворнашор. Вдали показались чумы. Мы же встали на полудневку в прекрасном лесочке около реки. Сразу же закипела работа: Валера провешивал продукты, другие собирали дрова, мы с Сережей продолжали дежурить. Правда, я сачканул, видя, что Сережа в моей помощи не особо нуждается, и зашил, наконец, свои крепчайшие брезентовые штаны, разорванные еще под Нэтэм-Пэ весьма оригинальным способом: чтобы их надеть, я зачем-то залез на большой камень, ну и упал оттуда, заснув ноги лишь наполовину в штанины. Брезент не выдержал и разорвался от ширинки почти до колена. Так я и ходил 5 дней. После обеда А.И. с Вадиком ушли удить рыбу. Ушла с ними и Ольга. А я, Сережа Леонов, Леша и Шурик собрались в гости к хантам. Я взял резинку, значки на обмен, ребята взяли каждый свое и мы было тронулись в путь. Но тут раздался треск веток и к нам вышла группа туристов из Башкирии. Они учуяли нас по запаху: мы блины пекли. Мило поговорили, им наша экипировка понравилась, обменяли 500 г муки на столько же сахара, т.к. он у нас почти кончился. Ребята попрощались и стали переходить речку. А мы сделали то же самое на Леше.

Башкирцы переправлялись весьма оригинально: у них были сапоги от комбинезона ПХЗ, один переправлялся, бросал их обратно и так далее. Через маленькие речки это очень удобно. До чумов дошли быстро, в душе мечтая выменять с пользой наши вещи. Увы, прекрасные времена, когда гостю предлагали все, вплоть до жены, прошли. Русское слово "спасибо" вытеснило прежние прекрасные обычаи. Мы узнали цены на мех и тронулись обратно, только речку перешли здесь же, около чумов. Сразу же попали на прижим. Полдороги мы с Шуриком обсуждали, как нам завтра А.И. в целях тренировки сюда с девочками затащить. Но потом пошли такие дебри, что мы отказались от этой мысли. Лагерь мы немного прошли.

А с утра началась торговля. Шкуры, стоившие вечером 20 р., внезапно подорожали на 5р. Нам же всем срочно понадобились шкуры. Они нашлись у старика. Но он требовал спирт, а у нас всего-то бутылка водки. Наш запрос: бутылка водки + 20 рублей- две шкуры. Он предлагал: 500 г спирта- одна шкура. Мы объяснили: одну за водку, другую за деньги. Старик поболтал с молодым на своем языке. Я же ничего не мог сказать Сереже Мифтахову ни на немецком, ни на английском, ну, а по-французски я этого не знал. Но по его взгляду я понял: будем стоять на своем, от водки он не откажется. Старик согласился. Теперь нам надо было уточнить: у нас не спирт, а водка. Сказали. Старик категорически отказался. Мы накинули 10 р. Старик ни в какую. Тут я подействовал на психику пьяницы, страдающего от похмелья: стал завинчивать фляжку, всем своим видом показывая, что и сам не дурак выпить. Молодой не выдержал и затараторил. Сделка состоялась. 35 р. за две шкуры. Кто кого надул? Я считаю, ничья.

 А еще вспомнил интересный нюанс про фантики: мы латышей прошли, а они все попадались. Я поднял одну обертку: ирис "Затейник". Каким образом я не сумел это в первый раз прочитать- ума не приложу.

Бодрым шагом группа, нагруженная шкурами, пошла на базу, видневшуюся в 1 км. Башкирцы были еще там. Поговорили со сторожем. Я в это время осмотрел свалку и стащил два репика. Потом перешли реку и стали подниматься наверх. Подъем был довольно трудным в физическом отношении, такого в этом походе не было. А перед самым перевалом пошел такой густой мягкий снег, что ничего не видно стало. Взору открылся обширный ледник, вот бы на лыжах сюда!

Уже по снегу добрались до перевала. Тура нет. Но есть множество метеорологических датчиков с проводами. Как и в прошлом году после озера Позарым разгорелся спор о классификации перевала. А.И. стоял на том, что главное у перевала- одна сторона, по ней и идет классификация. В прошлом году я, в какой-то мере, согласился с этим. А в этом - нет. И правильно сделал!

Метрах в 200 на перевале мы нашли прекрасный вездеходный след. Ничего себе 1а! Сюда можно на вездеходе проехать, а по трудному склону спуститься. Спор тут же заглох, а мы бросились к домикам метеостанции, видневшимся вдали. Шел дождь, и было приятно спрятаться в одном из заброшенных домиков метеостанции. Положили в печку дрова, дом наполнился дымом: труба завалена. Пока готовился обед, я возился со шкурой, заталкивая ее в рюкзак. К обеду мне это удалось.

Когда я вышел из моей комнатушки подышать свежим воздухом, я чуть не упал: на нашей "кухне" сидели сплошные негры. Но из всех отличался, конечно, Вадик. Он был вне всякой конкуренции, блестел белыми глазами и зубами. Остальное имело цвет моего сапога.

На метеостанции мы прекрасно провели время, дождь кончился и мы тронулись дальше по вездеходному следу, унося за собой драгоценные дрова. Остальное много уже написано в другой главе. Стоит только упомянуть, с каким ожесточением махал А.И. своим гвоздодером, разъединяя доски. Он был безжалостен.

Броды

 Не помню, где было больше бродов, на Саяне или здесь. По-моему, одинаково, хотя в Сибири они были глубже, нередко приходилось перебираться на другой берег таджикским способом. Да и холоднее тогда было. Может, и казалось. Первый брод через речку Гагару. Можно было перепрыгнуть по камешкам, но соскользнул с первого же, пришлось идти по воде, которая была очень теплой. Что характерно: замочились все "немцы". В этот же день вышел курьезный случай. Переходили небольшой ручей. Смотрю: девочки неправильно альпенштоки держат, я им кричу, а они не слушают. Анюта ступила на камень, соскользнула и полетела в воду. Ее, конечно же, тут же подняли. Я опять кричу: - Надо держать альпенштоки двумя руками, тогда ни за что не упаде... Конец слова я сказал сидя в ручье...

 Упал там же, где и Анюта. Но ничего не промокло. Самый серьезный брод был на реке Б. Кара. Но прошли мы его в высшей степени несерьезно. Подошли мы к реке вечером, все мокрые и разогретые. Предложили А.И. сразу же перейти. А.И. категорически отказался, найдя десяток причин. Самой главной была съемка. Гарантию же, что на следующий день будет ясно, он не дал. Это и понятно, именно в этот день передавали резкое похолодание. Разбили лагерь на левом берегу.

Вечером поели в первый раз блинов и легли спать. Всю ночь дул сильнейший ветер, дежурным пришлось перенести костер под берег. Стало очень холодно. Брод явно осложнялся. Мокнуть не хотелось, и я разделся до плавок, снял носки, ботинки на голую ногу. Тут же об этом пожалел: в ботинки налетела куча маленьких камешков. А.И. повел группу весьма странным способом: до середины, а там в одного по течению (что ни в коем случае не разрешается) и на тот берег. Благо течение было небыстрое. Я замерз, ожидая своей очереди идти. Перед самым берегом не выдержал, пошел метров 10 напрямик, там было весьма мелко. А в это время группа шла все 25 м по течению за А.И.

Переправа была весьма длинной. А.И. утверждал, что это был оптимальный вариант, хотя я прошел гораздо короче и безопаснее. А мог бы пройти еще лучше, если бы сделал это с самого начала брода.

А потом пошли броды по-остапенски. Дело в том, что речки можно было пройти в сапогах, но нужно было выбирать путь. И вот "сапожники" его искали. Метались по берегу, шли, возвращались. "Ботиночники" в это время уже сидели на берегу и потешались над беднягами. И что интересно, у костра сушились в большинстве сапожники, ведь просушить сапоги- не простое дело. Ну а ботинки и сушить не надо, погреть только с утра. А то, что ботинки сушить не надо, подтверждается на примере Сережи Мифтахова. Он их вообще на ночь оставил. А пока я ходил за водой, дощечка прогорела и один ботиночек упал в костер, бедняга.

Часто Леша кого-то переносил. На эту картину нельзя было спокойно смотреть. Наездник почти вниз головой, рюкзак бьет ему по голове, прижимает к Лешиной спине, не дает дышать. А тут еще приступы расслабляющего смеха. Руки опускаются сами собой, но Леша держит всех мертвой хваткой и осторожно отпускает только на берегу. Это я испытал на себе на Б. Ходате. Я вместе с рюкзаком - более 90 кг, да Лешин- еще 30. 120 кг через реку хоть бы хны. В последние дни мы уже экспериментировали: мелкие ручьи перебегали не задумываясь. Ботинки не успевали промокать, штаны (а у кой-кого с бахилами) тем более. А у меня были водоотталкивающие штаны, несколько секунд в воде- все равно сухие.

Но несмотря на все сказанное, у меня постоянно возникала мысль о резиновых непромокаемых штанах.

Люблю я поработать, особенно...поесть.

О еде я уже упоминал. И не раз. Идти с А.И. и быть голодным- несовместимые вещи. Ассортимент у нас был богатый: от гречневого продела, манки, пшенки, риса и пшенички до геркулеса. Вермишель, супов различных выше нормы (мы из них потом каши делали, добавляя оставшиеся крупы), сало, халва (без нее я уже не мыслю серьезного похода), щербет, вафли, печенье, конфеты, блины, зеленый горошек, торт,- чего только не было! Даже мясо оленье! Описывать подробно еду не буду, нет надобности бередить желудок. Но о любимой пище туристской умолчать не могу. Как говорится: "Без "Малютки" и ни туды и ни сюды." Каша - на малютке, можно и напиток быстро и вкусно приготовить. Представить страшно, что кто-то не знает, что такое молочная смесь "Малютка".

 А это вот что: "Продукт детского питания "Малютка" рекомендуется здоровым и недоношенным . детям с первых дней жизни и до 1-2 месячного возраста."

На этом про еду все.

"Кто же мне в палатке на морду наступил?"

А с этого я почти начал. Упоминал и о том, что первые дни спали альпинистским способом, кто где спал- тоже говорил. Те, кто спал с краю, были постоянно мокрыми. Но мокрый мокрому рознь. Там, где Леша не мог спать, Шурик засыпал будь здоров. А еще случались курьезные случаи по ночам. Сережа Мифтахов раз залез в мешок и говорит: - Вовик, ты посмотри, у меня шапочка на голове есть? А где я ему посмотрю в такой темноте? Вадик ему голову потрогал и говорит: "Нет". Сережа пулей вылетел из мешка, приговаривая: "Я же замерзну." Еле нашел.

В другой раз у Вадика во сне слетела шапка. Он, не просыпаясь, снял шапку с Сережи и уснул. Я свою шапку застегивал. Один раз она перевернулась у меня на голове под действием Вадикина локтя, и я стал задыхаться. Ищу руками во сне застежку и не нахожу. И тут ко мне в полусне пришла страшная мысль: "А ведь у меня рот пропал. Чем же я есть буду?" Проснулся в холодном поту и шапку больше не застегивал.

Леша ночью периодически вставал и пытался сдвинуть всех в сторону. Но на его пути непоколебимым камнем лежал Сережа Леонов. И вот однажды Ольга с Лешей были дежурными. Ольга проснулась и села мне на ноги.

- Оль, ты у меня на ногах сидишь!

- Вовик, тут везде ноги!

- Сядь вон на Сережу, он все равно как камень спит!

 Ольга пересела, Сережа не проснулся, я уснул. На завтрак чуточку запоздал. Слышу смех и Сережин голос:

- А Вовик говорит ей, сядь, мол, на Сережу, он все равно как камень спит.

 Оставляю место для других воспоминаний. Хотя нет, достаточно. Наша палатка спала на жестком, а другая- на мягких матрасах. А.И. придумал удивительно точный синоним "матрасному" походу- учебно-тренировочный.

"Я человек больной, ревматический..."

В большом походе не обходится без ран. Самая распространенная- мозоли. Здесь Валера был вне конкуренции.
У Леши болели кисти, ходил весь перевязанный.
Светик болела, видимо, простудилась.
Шурик как был здоровым, так и пришел.
У А.И. дала знать спина.
У Анюты заболела коленка.
Вадик сбил себе спину рюкзаком, страшно стер ноги сапогами.
Сережа Мифтахов намял стопы в последние дни.
Я же до последних дней пер, как лошадь, а вот в последние дни...

 Сначала намял стопы. День промучился. Вылечил. Заболела ахиллка. Я ее лечить не стал, некогда было в последний день. В результате этого на следующий (последний!) день можно было наблюдать следующую картину.

 Впереди А.И., девочки, Леша и Валера, который уже адаптировался к боли, как йог. За ними на почтительном расстоянии плелись двое и горланили "Машину времени". Один припадал на правую ногу и плелся, как старая кляча, другой весь наклонился на бок, из рюкзака во все стороны торчали шкуры. Первым был я, вторым Сережа Леонов, у которого весь поход болело плечо, и он облегчал его, как мог. А за нами ковыляли еще трое. Вернее двое. Шурик замыкал. Жители Полярного, наверное, подумали, что перед ними забег с рюкзаками инвалидов III группы. Мы же упорно продвигались вперед и, как ни странно, обогнали всех здоровых минут на 10, пока они плутали по поселку.

Нога перестала болеть сразу, как подошел поезд. В целом поход был здоровым.

Под стук дождя

Для этой главы я полостью беру материал из дневника метеоролога.

Стук- стук- стук- стук- стук- стук- стук- стук... Более двух недель подряд.

День последний

Этот день был самым длинным и очень утомительным.

С предпоследней стоянки до Полярного было где-то 20 км. С самого утра зарядил сильный дождь. Все промокли до нитки. А.И. стремился к какой-то заброшенной буровой вышке, чтобы там спрятаться от дождя. Вскоре все ее увидели, кроме меня: очки все в воде были. Спрятались в вышку и принялись сушиться. Этого я никак не мог понять. Зачем? Грелись бы ходьбой. Но костер горел во всю, загорелось масло, полетели черные хлопья. У меня не было ни малейшего желания сушиться. Я предложил умнейшую, на мой взгляд, мысль: чем просто так сушиться, не лучше ли обед сварить, подумаешь, на час раньше. Меня, само собой разумеется, поддержали. Пока ели, дождь кончился. Помчались дальше. Темп был высокий. На очередном перекуре любовались огромным стадом оленей. Те нас совсем не боялись, подходили очень близко и хрюкали.

И снова вперед, к людям. Стали попадаться не только вездеходные, но и машинные следы. Постоянно встречались мосты, большинство разрушенные. Весь поход мы мечтали прокатиться на вездеходе, но не удалось, хотя один раз его видели, сначала у Б. Кары, потом у г. Борзова.

И вдруг к вечеру раздался шум мотора. Навстречу ехали два мотоциклиста. До Полярного чуть больше 10 км, поезд будет днем.

- А вездеходы здесь ходят?

- А вот он!

 Все обернулись и увидели подъезжающий сзади вездеход. Он, конечно, был полон. Но главное для нас было увидеть! Мы пошли дальше, причем все трое членов нашего мешка уже не шли, а ковыляли. В 5 км от поселка (он был уже хорошо виден) остановились на ночлег. Ровно год назад А.И. тоже останавливался здесь. Вот и следы камней от прошлогодней бани, стали сооружать новую, таскать бревна. Теперь я понял, почему мосты все такие разрушенные.

Группа разделилась на 2 части: одна, во главе с А.И., готовила баню, другая- праздничный ужин. Здесь-то я, наконец, и вынул из тайников все спасенные от прожорливых желудков всяких там Вадиков, Сереж, и Анют вафли. Работа кипела. Я уже порядком устал, а нам с Сережей еще и дежурить. Не везет мне на последний день. Второй год подряд приходится дежурить в конце похода.

Баню приготовили. А.И. осторожно забрался под полиэтиленовые раскаленные пленки и несколько секунд не шевелясь сидел там, потом осторожно поддал, завозился и весь в поту вылез.

У меня была мысль отказаться от полной бани. Время было уже весьма позднее, где-то около часу ночи. Из-за больной ноги я так напахался, что и есть не хотел. (Как выяснилось потом, это только казалось.) А нам еще дежурить с Сережей. Начался дождь, все залезут в палатки, а мы будем распаренные на холоде стоять. К тому же без очков я совершенно потерял бы ориентировку. Нет, надо отказаться, а то сядешь на горячий камень...

Вымылся до пояса, остался и этим доволен. Все мылись и ложились спать, а мы с Сережей, наконец-то, приступили. Торт, даже два, были уже готовы. У нас все сварилось, а девочки все мылись. Мы им кричали, грозили, что сейчас сами их вытащим. Ничего не помогло. Вермишель подгорела. Девушки соизволили все же прийти.

Тут же поздравили Ольгу с Днем рождения и трапеза началась. А то уж все слюнями истекли. В три часа все было съедено, все ушли спать, а я до 4 часов мыл пригоревшую посуду. Попросил Лешу пораньше разбудить меня, и он это сделал, да еще как! Полседьмого меня поднял! Я домыл посуду, был немало удивлен, что Валера, не мывшийся и не евший, сидел уже около кострища и пытался развести костер. Я помог, т.к. всегда ценил помощь по разжиганию костра. Валера замерз, Леша посоветовал ему залезть в баню, там было очень тепло. Но Валера отказался, не имеет, мол, больше смысла.

Завтрак не готовили, согрели только чай и разделили оставшиеся продукты. Сережа Мифтахов отказался от вафли, но никто ее не ел. Тогда он засунул ее в боковой кармашек моего болезного рюкзака, где моя бабка и обнаружила ее через 5 дней. Наступила торжественная минута: сжигание погибших вещей. Как и ожидалось, носки доминировали. Все вещи были расположены на бревне, облиты остатками бензина и под общее ликование подожжены. Огромное пламя взметнулось вверх. Вспомнили ботинок Сережи, который мог бы сгореть, как путный, вместе со всеми, а сгорел раньше.

Началась последняя укладка рюкзаков. В последний раз кто-то искал, ругал, проклинал, засовывал, ласкал свои рога, сворачивал накидки, палатки, раздавал посуду, искал крокодилов. Когда все были в сборе, раздался возглас:- Братцы, а носки-то целы!!!

И правда, бензин прогорел, а они лежат, огурчики, ни в одном глазу. Пришлось побросать все в костер. Последние фотографии, взгляд на долину, и с бодрыми песнями мы тронулись в свои последние 5 км. Их я уже описал.

Вл. Шленкин