|
В части, где мне довелось
служить, был замечательный начмед. Он по
национальности был монгол, и по-русски изъяснялся крайне тяжело. Нет, русский
он знал, и прекрасно понимал, особенно матом, поскольку когда-то окончил
советское ветеринарное училище, но вот говорил плохо. Понимать его приходилось
только на уровне интуиции. Кому то, возможно, покажется странным, как такой
человек оказался начальником мед.службы, по-сути, главным врачом полка? Но те, кто служил в армии,
те понимают, что это вполне нормальное явление, когда человек, так и не
сумевший реализоваться на ветеринарном поприще в силу своих ограниченных
способностей, и не допущенный лечить животных, оказывается допущенным лечить
военнослужащих. Кого же ещё, если не скотину? Самое смешное в нем было то обстоятельство,
что этот человек, с традиционно монгольской внешностью, носил типично русскую
фамилию (не буду называть её, дабы не порочить нашего героя), и фамилия эта шла
ему, что козлу бейсболка.
История моей болезни началась с
того, что я крайне неудачно оторвал у себя на пальце заусенец. Знаете, бывает
такое, когда кожа возле ногтя трескается, от какой-то грубой работы, и
получаются такие неприятные заусенки, здорово
мешающие жить. И вот такую-то заусенку я и оторвал от
среднего пальца, в результате чего образовалась небольшая ранка, в которую,
благодаря несоблюдению санитарных норм и правил гигиены, попала какая-то
зараза. Палец в довольно короткий срок вздулся и стал похожим на чупа-чупс. Через некоторое время, обнаружив, что палец мой
перестал убираться в рукавицу и мешает мне надлежащим образом защищать Родину,
я принял решение посетить санчасть.
Майор, деловито осмотрев мою конечность, нашел, что
дела мои плохи. При этом он произнёс нечто успокоительное (судя по интонации)
на своём русско-монгольском наречии, что-то вроде «не переживай сынок, у тебя
ещё целых девять пальцев в запасе, могло быть и хуже». После чего заметил, что
травму необходимо надлежащим образом промыть. И я был с ним полностью согласен.
Не говоря лишних слов, он извлёк на свет шприц, такой старинный, стеклянный,
многоразовый шприц – тяжёлое наследие советской медицины. Он достал его из
специального металлического ящичка, где
хранились различные хирургические принадлежности для подобных случаев (как-то,
плоскогубцы, изолента, и прочие необходимые
инструменты). Набрав полный шприц перекиси водорода, а в нём, надо сказать, не
меньше пятнадцати кубиков, эскулап хорошенько прицелился, размахнулся, и всадил
страшное орудие мне под ноготь, выдавив всё содержимое шприца под кожу. Кожа, естественно,
лопнула, брызнув во все стороны тем, чем была переполнена моя плоть. Звучит
страшно? Поверьте, мне и самому страшно вспоминать, что я пережил в этот
момент. Каким то невероятным усилием воли я заставил себя сдержаться от того,
чтобы не задушить его тут же, хотя первый импульс был именно таким. Осмотрев
промытую рану и похвалив меня за выдержку, майор заявил о необходимости
удаления омертвевших тканей, после чего достал из упомянутого ящичка ещё одно
орудие пытки. Это были изогнутые хирургические ножницы, видавшие виды, местами
даже поржавевшие, которыми старый садист принялся хищно и быстро выстригать
куски моего пальца! Дальнейшее описывать не стану, скажу только, что я тогда
высказал начмеду всё, что я о нём думаю. Кажется, я,
в порыве чувств, даже назвал его фашистом, хотя он, в принципе, мужик не злой.
После чего он посчитал операцию успешной, и вручил мне колбу. Небольшую такую,
круглую колбочку, с горлышком, вроде лампочки. Развёл в воде фурациллин, и велел мне засунуть туда палец, и не снимать
ни днём, ни ночью. Кто не знает, фурациллин – это
такие жёлтые таблетки, антисептик, будучи разбавленным в воде, даёт жидкость,
цвета утренних анализов. И в этом чудодейственном растворе мне надлежало
хранить свой неприличный взгляду палец для скорейшего исцеления.
И вот я, ровно дурак, хожу с
неделю с лампочкой на пальце, хоть это и страшно не удобно. Палец от этого
становится сначала жёлтым, затем синим, а после чего и вовсе чернеет. Пару раз
я посещал начмеда для консультации, но каждый раз он
только подливал в лампочку свежих анализов, успокаивая меня тем, что чёрный
палец – это вполне в рамках медицины, и боятся здесь нечего. Не знаю, чем бы
обернулось для меня такое лечение, если бы как-то раз дембеля,
люди более опытные в вопросах солдатской медицины, не дали мне совет – что если
я не желаю совсем палец потерять, то надо мне поскорее лампочку эту выкинуть, а
палец замотать потуже и держать его в тепле и сухости. Что я и сделал.
Через две недели, когда мои дела
заметно пошли на поправку, меня в канцелярии встретил майор. Повинуясь долгу
врача, он потребовал палец к осмотру. Убедившись, что в этом отношении я вполне
здоров, деятель произнёс довольно внятную речь о величии научного гения,
заметив, что не смотря на то, что я довольно таки нервный и неуравновешенный
пациент, но даже в этом случае медицина восторжествовала. И даже в этот раз я
снова был полностью с ним согласен, впрочем, не имея в виду его заслуги.
Выражаю искреннюю надежду, что
этот рассказ когда-нибудь пригодится людям, настолько же далёким от медицины,
как я, чтобы избежать возможных осложнений от общения с военными врачами.
Будущие защитники Отечества! Берегите себя! Соблюдайте правила гигиены.
|
